Александр Надысев - Жемчужины Москвы. Часть 2

И вот Остроухов с Матиссом мчатся по Софийской набережной на шикарном «Опеле». Проехав ажурную ограду, шофёр резко затормозил у огромных ворот усадьбы.

– Ну вот, это усадьба Харитоненко Павла Ивановича, известного «Сахарного короля», мецената и коллекционера живописи и древнерусских икон, – пояснил Остроухов, выходя из автомобиля, – Анри, я вижу ты в какой-то прострации?

– Знаешь, Илья, меня так взволновали русские иконы, что я буквально всю ночь не мог заснуть от впечатлений, полученных в Кремле, – потёр свои виски Матисс.

– Это что! – рассмеялся Остроухов. – У Харитоненко прекрасная коллекция икон, которые он никогда не выставляет, а ты их увидишь.

Через ажурные ворота они вошли в курдонер усадьбы и направились к главному входу особняка.

Остроухов на ходу стал комментировать:

– Этот роскошный особняк в 1893 году построил молодой архитектор Василий Гаврилович Залесский, и он стал достопримечательностью Москвы.

– Вижу, чудесный особняк в формах французского ренессанса с двумя флигелями, – заметил Матисс. – Прекрасная архитектура с красивым входом!

Их приветливо встретил главный вход особняка, украшенный колоннами тосканского ордера и покрытый огромной террасой-балконом, как будто говоря: «Какие гости к нам пожаловали».

– Анри, вот с этого балкона и можно увидеть полностью панораму Кремля, – показал рукой Остроухов.

– Да, Кремль как на ладони, – обрадовался Матисс.

У главного входа в особняк их встретил швейцар и, широко улыбаясь, открыл парадные двери. Гости вошли в вестибюль, и попали в «средневековье».

Матисс приятно удивился, когда увидел интерьер вестибюля в модном тогда в Париже готическом стиле и подумал: – «Превосходно!»

Остроухов пояснил:

– Это никто иной, как архитектор Фёдор Осипович Шехтель, известный в узких кругах архитекторов. Всё дело в том, что Шехтеля отчислили из училища живописи, ваяния и зодчества за непосещаемость, и поэтому он не имел право на проектирование и производство строительных работ. Он работал в подмосковье, строя дачи и усадьбы, и очень успешно. Архитектор Залесский пригласил Шехтеля создать в особняке Харитоненко интерьеры в его любимом стиле «неоготике». И как видишь, здорово получилось!

– Действительно, здорово! Создана атмосфера таинственного западно-европейского замка, – поддержал его Матисс.

В вестибюле гостей встретил управляющий, и пригласил их пройти в гостиную, взглядом он показал на лестницу. Они, поднимаясь на второй этаж по широкой лестнице, облицованной резными дубовыми панелями и увидели два геральдических существа восседающих на перилах и охраняющих вход.

– Да, это же орёл и дракон, – не удержался Матисс. – Ну и ну!

– Идём, мой друг, в гостиную, ты ещё не то увидишь! – посмеивался Остроухов.

Поднявшись по лестнице, они попали в объятья уютной гостиной, где их у камина ожидали хозяин особняка господин Харитоненко с супругой.

Остроухов представил супругам:

– Знакомьтесь, французский художник Анри Матисс.

– Павел Иванович, – отрекомендовался хозяин на прекрасном французском языке, – а это моя жена Вера Андреевна.

– Очень приятно!

– Прошу! – пригласил гостей Харитоненко.

Из гостиной, пройдя через филёнчатую дверь с удивительными скульптурными ручками, они вошли в парадную «Красную» столовую с резными дубовыми панелями. Украшениями столовой были камин со средневековой геральдикой, огромный стол, кресла с высокими резными спинками, столовые гарнитуры – всё это создавало налёт «средневековья».

«А какие буфеты, отделанные зелёным камнем», – подумал Матисс, садясь за стол на резное кресло, – а рельефы на панелях просто чудо!»

Удобно разместившись за столом, они неторопливо вели светскую беседу, начав завтрак с кофе. Лакеи быстро меняли блюда, а француз всё удивлялся: «Как русские могут так много есть?»

А Харитоненко, как будто прочитав мысли Матисса, рассмеялся, подмигнув жене:

– Мы русские хлебосольные, да и сами любим поесть!

За завтраком разговорились. Француза интересовало всё и он, не стесняясь, задавал самые неожиданные вопросы.

– Я слышал, – поинтересовался Матисс, – что вы занимаетесь производством и продажей сахара на всю Россию и очень успешно.

– Успех есть. Я ведь унаследовал от отца одиннадцать имений, семь сахарных заводов, один рафинадный, семь контор Торгового дома с годовым оборотом в 20 миллионов рублей, и к этому ещё и прибавил.

– Даже рафинадный сахарный завод у вас есть? – удивился Матисс. – Интересно, а откуда в России взялся сахар?