Димитрий Чураков - СССР при Брежневе. Правда великой эпохи

Рассуждая о пользе наведения порядка, генсек специально отмечал, что он имеет в виду всю «трудовую производственную цепочку» и все этажи пирамиды. Очень хорошо, к примеру, в комплекс мероприятий по наведению дисциплины в верхах вписывалась антикоррупционная кампания, что еще больше повышало ее легитимность в глазах населения. Андропов призывал помнить обо всех аспектах производственной дисциплины, включая сюда технологическую, снабженческую и пр. Обращаясь к стране, он особо выделял мысль о том, что борьба за дисциплину должна приобрести настоящий размах и глубину, что все усилия по наведению порядка «пойдут насмарку», если «скользнут по поверхности», разменяются на мелочи: «кто-то опоздал на пять минут, другой зачастил на перекуры» и прочее – нет, так не годится, нужно мыслить по-государственному!

Такова была заявленная программа. А что ждало легковерных на практике? На практике, как с готовностью укажет любой, кто видит в Андропове приверженца сталинской экономической модели, все свелось к этим самым мелочам, от увлечения которыми Андропов вроде бы предупреждал. Первое, что вспоминается о тех временах, – это резкое увеличение количества на улицах Москвы людей в милицейской форме. Большее количество людей стали на «добровольно-принудительных» принципах привлекать в отряды Добровольной народной дружины (ДНД). Раньше сотрудники милиции и дружинники ограничивались охраной спокойствия граждан, присутствие их в городе никак нельзя было считать навязчивым. Теперь же почти повсюду, куда падал взгляд, можно было увидеть блюстителей порядка, что само по себе мало содействовало спокойствию, тем более, что теперь милиция с утроенной энергией занялась не преступниками и хулиганами, а самими гражданами – это было сделать, конечно, проще и безопасней для собственного здоровья.

При прямом попустительстве высшего руководства страны в декабре 1982 года страну захлестнул вал прямого нарушения законности. Милиционеры и дружинники устраивали настоящие облавы и проверки документов на улицах, в метро, банях, парикмахерских, даже в таких учреждениях культуры, как кинотеатры. Повсюду искали прогульщиков и тунеядцев, всех тех, кто во время рабочего дня находится не на работе. Не были обделены вниманием и магазины. В Москве в первую очередь облавы устраивались в центральных ГУМе и ЦУМе, где чаще всего на прилавки выбрасывался дефицит и за ним выстраивались длинные очереди людей, желающих раздобыть что-нибудь для подарков своим родным. Граждан, у которых при себе не было объяснительных документов, частенько конвоировали в ближайшее отделение милиции «для установления личности». Эта широкомасштабная кампания поиска «не соблюдающих трудовую дисциплину» получила кодовое наименование «Трал». Рой Медведев сообщает о принимавшихся в те месяцы мерах следующее: «…унизительной проверке подвергались часто граждане, ничем не нарушившие трудовой дисциплины, например рабочие ночных и вечерних смен, те, у кого при себе не оказалось документов. Штрафовали женщин, не имевших возможности решить свои семейные проблемы из-за неудобного режима работы магазинов и ателье. Были усилены наказания за опоздания, прогулы и простои, хотя отнюдь не рабочие и служащие были виноваты в недостатке продуктов, товаров и неритмичной работе на многих стройках и предприятиях». Под горячую руку могли попасть не только взрослые, но также студенты и даже школьники. Хорошо помню, как мои старшие и младшие приятели живо делились воспоминаниями о пережитых ими рейдах милиции.

Однако, как нетрудно убедиться, в конце 1982 года охота за малолетними и другими прогульщиками ничего общего с периодом правления Сталина не имела. В те годы милиционер на улице был редкостью, почти экзотикой. Подтянутый, улыбающийся, предупредительный милиционер тридцатых годов не вселял в население никакого страха. Никто не рыскал по улицам, средь бела дня выхватывая из толпы подозрительных с требованиями объяснить, что они делают в рыбном или мясном отделе универмага, – в общем-то, и так понятно. При Сталине тоже боролись за трудовую дисциплину, но на клоунаду меры тех лет не походили и, в силу этого, давали реальный результат, чего не скажешь о предпринятом Андропове штурме на «бастионы разгильдяйства и праздности», такие как бани и филармонии. Происходившее в период его правления больше, нежели сталинский Советский Союз, напоминало Чили после переворота Пиночета. Во всяком случае, разговоры о «дисциплине труда» свойственны всякому авторитарному режиму и никак не могут служить исключительным признаком «советскости» и «социалистичности» действий Андропова.