И. Осипова - «В тени Лубянки…»

18 февраля и 13 апреля 1931 года по групповому делу « контрреволюционной организации католиков » были арестованы настоятели польских храмов Карл Лупинович и Михаил Цакуль, а также несколько мирян. Священники обвинялись « в связях с отдельными сотрудниками польского посольства » и информировании их о настроениях и арестах польских католиков, а также « в воспитании детей в антисоветском духе » [65] Здесь и далее из: Следственное дело М. Цакуля // Центральный архив ФСБ РФ. . Следствие интересовали их постоянные контакты с епископом Пием Неве, они дали необходимые следствию показания. Отец Карл показал: « Неве черпал широчайшую информацию через большой круг знакомых ксендзов, приезжавших в Москву из Уфы, Перми, Калуги ». « Неве очень пессимистически был настроен в возможности существования религии в СССР ». Завершал он свои показания утверждением, что роль епископа в СССР « несомненно и безусловно контрреволюционна » и что он действительно « разведчик и агент Ватикана ».

Ему вторил отец Михаил: « Неве имеет свое влияние на руководство в Ленинграде, на Кавказе и в Татарской республике и получает оттуда обширную информацию о состоянии костелов на приходах, активности верующих, о репрессиях советской власти по отношению к духовенству ». « Неве имеет сведения об огромном недовольстве и брожении среди рабочих и крестьян в особенности, итогом которых могут стать восстания и другие формы протеста в виде стачек, забастовок ». Завершал он свои «признания» утверждением, явно написанным под диктовку следствия: « Неве постоянно подчеркивал неизбежность интервенции, говоря, что другие государства не могут смотреть на все то, что происходит в СССР. Говорил, что возглавит интервенцию Франция, которая объединит под своим руководством остальные государства и сумеет найти способы вовлечь в этот блок Германию ».

В материалах этого дела очень важным является показание обвиняемого о том, что епископ Пий Неве « имеет связь с заключенными в Соловках и неоднократно подчеркивал, что ни в коем случае он не может выехать из СССР, так как он обязан нравственно помогать заключенным, кроме них и другим лицам, которые в случае его отъезда погибнут ». Так же показательно утверждение обвиняемого об « особом конспиративном методе иезуитских действий в вопросе распространения католицизма среди православных », на который дал свое согласие Ватикан: « Православным попам, принимающим католицизм, разрешается скрывать это и под видом православных попов продолжать действовать, как раньше ». Тайный переход в католичество православных священников и мирян давал им возможность избежать ареста, но, по версии следствия, этот « конспиративный метод » был « непосредственно связан с подготовкой интервенции », что, конечно, подтвердили обвиняемые на допросах. Отметим, что в последующих групповых делах следователи уделяли много времени на допросах для выявления имен всех, тайно перешедших в католичество: мужчин и женщин.

18 ноября 1931 года Карл Лупинович и Михаил Цакуль были приговорены к 3 годам ссылки и отправлены в Казахстан.

9 августа 1932 года, после отбытия девяти лет в заключении, Анна Ивановна Абрикосова была освобождена досрочно после хирургической операции в Бутырской больнице. Получив запрещение проживать в столицах и крупных городах, она вместе с сестрой Раисой Крылевской поселилась в Костроме. В первых же поездках в Москву для консультаций с врачами она с волнением встретилась с освободившимися из ссылок сестрами общины и убедилась в том, что « они остались при своем старом мировоззрении » [66] Следственное дело А. И. Абрикосовой и др. 1934 // Центральный архив ФСБ РФ. . Показывая так, Анна Ивановна имела в виду их верность Католической Церкви, которой и сама оставалась верна. Именно об этом 15 августа 1933 года писал епископ Пий Неве, передавая в Рим свое впечатление от знакомства с Анной Ивановной: «Эта женщина — настоящая исповедница веры, очень мужественная; чувствуешь себя ничтожным перед людьми такой закваски. Она еще плохо выглядит, у нее действует только правая рука, левая парализована» [67] Здесь и далее: Wenger А. Указ. соч. С. 265. . Поездки в Москву и общение с сестрами вызвали недовольство властей, и Анну Ивановну предупредили через Е. П. Пешкову, что ее переписка и встречи с сестрами рассматриваются как « контрреволюционная деятельность ». Тогда же Пешкова настойчиво советовала ей добиваться визы на выезд к мужу за границу, но Анна Ивановна ответила: « Я абсолютно не намерена покидать Россию ».