Марк Меерович - Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Любопытный и очень яркий пример несовпадения (и даже противостояния) профессиональных архитектурных оценок концепции города-сада, с одной стороны, и государственно-идеологических, с другой, в том, что архитекторы продолжали, несмотря на отрицательное отношение официальной идеологии, воздавать должное идее города-сада. И именно в 1927 г. ленинградские архитекторы наперекор официальной позиции власти избрали Эбенизера Говарда почетным членом Ленинградского общества архитекторов [454].

Вероятно, последним случаем открытого указания на использование идеи города-сада была программа конкурса на проектирование рабочего поселка «Москвуголь» в районе рудника им. А. Рыкова при Бобриковской электростанции (близ Бобрик-Донской железнодорожной станции), проведенного в 1929 г. Московским архитектурным обществом (МАО). Именно за упоминание города-сада она и была подвергнута острой критике. Негативная оценка концепции города-сада, опубликованная в журнале «Строительство Москвы», целиком и полностью опиралась на официальное, «запретительное» отношение к идее Э. Говарда: «…следует критически отнестись к требованию конкурса осуществить в планировке поселка принципы «города-сада». Этот термин… неправильно употреблять при определении путей развития поселений в социалистической системе и связывать его с требованием «развития коллективной жизни на основе новых социально-бытовых условий» ввиду слишком большой специфичности этого термина и возникающих при этом ассоциаций с западноевропейскими образцами» [455].

Резкой критике в этот же период подвергся и проект соцгорода при Краматорском заводе, также спроектированный с использованием говардовских принципов: «…город на 40 тыс. населения… делится следующим образом: 4 тыс. чел. будут продолжать прежний тип полусельского индивидуального строительства, 8 тыс. чел. перейдет к «более культурному» поселковому строительству типа города-сада с индивидуальными домиками и индивидуальным хозяйством и 28 тыс. будет заселено в поселке городского типа» [456]. Строительный комитет ВСНХ СССР отверг этот проект, мотивируя тем, что «необходимо решительно воспрепятствовать строительству городов и поселков капиталистического типа» [457], в частности «должны отпасть запроектированные базары, которые в социалистических городах при обобществлении питания и пр. являются совершенно излишними…» [458]

Во второй половине 1920-х гг. теоретико-концептуальное содержание советского рабочего поселка все дальше и дальше уходит от говардовского прототипа. В конце концов сходство остается лишь в том, что город-сад и советский рабочий поселок являются самостоятельными замкнутыми жилыми образованиями, имеющими стабильные размеры и фиксированное количество населения. Правда, это количество разное: в говардовском городе-саде – 32 тыс. чел.; в советском рабочем поселке-саде расчетная численность населения также конкретна, но определяется (как и размеры территории) каждый раз ситуативно, в зависимости от количества рабочих мест на фабрике или заводе, для обслуживания которых он возводился, умноженного на «коэффициент семейности» [459]. Отличительных же характеристик становится все больше, в том числе и в отношении типологии возводимого в них жилища. В контексте осуществлявшейся государством градостроительной политики эти отличия приобретают принципиальное значение.

Эволюция типологии жилища – от советских поселений-садов к ведомственным рабочим поселкам, возводимым администрацией строящихся или реконструируемых фабрик и заводов, отразила особенности эволюции советской расселенческой и градостроительной политики, которые неразрывным образом были связаны с политикой жилищной и в значительной мере предопределяли ее.

В период 1917–1922 гг. типология жилища формировалась под воздействием двух тенденций: 1) «традиционной», вытекавшей из дореволюционных представлений архитекторов о том, каким должно быть нормальное качественное городское и загородное жилище; 2) «инновационной», основывавшейся на провозглашаемых новой властью идеологических и социально-организационных установках.

Если жилой фонд поселков-садов советской жилищной кооперации состоял преимущественно из одноквартирных домов усадебного типа (изредка попарно блокированных) для индивидуального заселения одной семьей, то жилище, проектировавшееся для рабочих поселков начала – середины 1920-х гг., состояло из совершенно иных функционально-эксплуатационных типов домостроений: а) коллективное жилье (коммунального заселения) – общежития, казармы; б) многоквартирные одно-, двухэтажные жилые дома (поквартирного заселения). Примером данной типологии может служить первоначальный вариант проекта рабочего поселка при ткацкой фабрике в Ярцево под Смоленском (1919 г.), где предусматривалось возведение домов: а) общежития для одиноких рабочих (два дома на 32 человека каждый); б) многоквартирные жилые дома для семейных с квартирами из двух комнат и кухни (28 домов по четыре семьи в каждом). Оба типа домов – двухэтажные деревянные рубленые [460]. Семейная квартира проектировалась общей площадью (с учетом сеней и лестничной клетки) 18,37 кв. саж. (83,5 кв. м), в том числе: спальня – 2×2,2 саж., общая жилая (столовая) комната – 2,2×1,75 саж., кухня – 2×1,4 саж. [461](рис. 102).