Марк Меерович - Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Трудомобилизационная организация населения, а также жесткое прикрепление трудовых ресурсов к месту труда осуществлялись благодаря исключительно государственной (государственно-ведомственной) форме владения, распределения и распоряжения жилищем – в условиях отсутствия частного жилища получить крышу над головой можно было лишь из рук администрации градообразующего предприятия.

Итак, государственная градостроительная политика середины – второй половины 1920-х гг., в рамках которой сформировалась и была реализована доктрина советского рабочего поселка, воплощала общеидеологические установки, организационно-управленческие и административно-территориальные принципы организации общества. Она была направлена на следующее:

– вытеснение массового индивидуального жилищного строительства многоквартирным, многоэтажным, предназначенным для покомнатно-посемейного заселения членами трудобытовых коллективов градообразующего предприятия;

– замену жилой застройки коттеджного типа домами-коммунами, кварталами-коммунами для размещения трудовых ресурсов, обслуживающих производственные комбинаты, фабрики, транспортные узлы, электростанции и подобные производственные объекты [439];

– возведение индивидуального жилища в виде одно-, двухэтажных отдельно стоящих или блокированных домов исключительно в целях вознаграждения местного партийно-государственного чиновничества и представителей рабочей олигархии;

– замену общественного самоуправления и автономных форм семейного быта, предполагавших свободный выбор образа жизни (в говардовском понимании), на административно-территориальное руководство (в советском понимании, то есть как принудительное объединение трудящихся в бытовые коллективы – единицы советского общества);

– структурирование (двухуровневое) селитьбы на жилые единицы, объединяемые в кварталы в целях территориально-административной организации населения, призванной обеспечивать управление им как в трудовом, так и в бытовом отношении;

– фиксацию (планировочными и пространственно-композиционными средствами) основополагающей роли градообразующего промышленного предприятия (в отличие от поселений советской жилищной кооперации середины 1920-х гг., которые размещались вне существовавших городов, в природной среде и не предполагали наличия градообразующего промышленного предприятия).

Именно в результате этой политики во второй половине 1920-х гг. на смену говардовскому городу-саду окончательно пришел советский рабочий поселок, а возведение поселений жилищной кооперации, автономных в социальном, организационно-управленческом и финансовом плане, полностью сошло на нет. Так, в 1928 г. в уездах Московской губернии проектировалось всего лишь три поселка РЖСКТ: Пчелка, входивший в состав рабочего поселка Бирюлево [440]; Спартак – дачного типа близ станции Прозоровская (Кратово) Казанской железной дороги [441]; Болшево – при текстильной фабрике вблизи одноименной станции Щелковской ветки Северных железных дорог [442]. В 1929 г. – пять поселков: Климовский при Климовском заводе; поселок Фабрики им. Цурюпы; поселки имени Первого мая при ст. Тарасовка Северных железных дорог [443]и ст. Малаховка Казанской железной дороги [444]; Красный Ткач Клинского уезда [445]. Информации о проектировании обособленных поселков жилищной кооперации в 1930-е гг. не обнаружено.

Советский ведомственный рабочий поселок, пришедший на смену поселениям жилищной кооперации, в соответствии с рекомендациями по его проектированию, подготовленными под руководством Цекомбанка представителями основных организаций-застройщиков и проектировщиков соцпоселений – ВСНХ СССР, НКПС, НКТ, Центрожилсоюза, Моссовета, Института сооружений, должен был представлять собой «самостоятельный жилищно-производственный комплекс», предполагавший наличие градообразующего предприятия [446]. Но следует заметить, что даже в конце 1920-х гг. это положение в большей степени оставалось рекомендательным, так и не превратившись в незыблемый постулат проектной практики. Это происходило, в частности, и потому, что проектировщики, даже следуя предписаниям свыше, не способны были самостоятельно «выдумывать» профили и мощности градообразующих предприятий, но вынуждены были учитывать специфику реальных ситуаций.

Например, в середине 1920-х гг. возникла задача разработки схемы планировки поселения на ст. Лосиноостровской (Московская обл.), которое расширялось в соответствии с планами строительства рабочего жилища. В условиях острой жилищной нужды в Москве это поселение, так же как и другие мелкие населенные пункты, расположенные вблизи столицы по всем линиям Московского железнодорожного узла, стихийно превращалось в место постоянного проживания значительной массы людей, работавших в Москве. Проектировщики, разрабатывавшие схему расширения территории поселения, прежде всего, как это требовалось от них предписаниями, постарались выявить и усилить градообразующие факторы [447]. Однако они тут же обнаружили, что данное поселение, выросшее из крупного дачного поселка, не имеет никакой промышленной базы – ни государственного значения, ни местного, за исключением мелких предприятий по обслуживанию бытовых потребностей, которые никоим образом не способны были выступить в роли градообразующего предприятия. Более того, существующее поселение и в будущем вряд ли имело шансы обрести крупную градообразующую промышленность.