Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Замечательный оратор и полемист, мастер парламентской борьбы плохо чувствовал себя в кресле чиновника, однако занятый им пост государственного секретаря традиционно считался последним шагом на пути к президентству. Лишь много позднее Клей понял, что согласие на это назначение (по сути – признание факта «нечестной сделки»), возможно, окончательно лишило его надежд стать президентом [800].

Несмотря на все внутренние распри, Клей сохранил преемственность в отношениях с южными соседями. Заложенные в соглашении с Великой Колумбией либеральные принципы были развиты в Договоре о мире, дружбе, торговле и мореплавании, который был заключен Соединенными Штатами с Федеральной республикой Центральной Америки в Вашингтоне 5 декабря 1825 г. В его 33 статьях подробнейшим образом регламентировались все аспекты межгосударственных отношений [801]. Конечно, внешнеполитическое значение договора с маленькой федерацией было невелико, да и торговый оборот с этим государством был чрезвычайно мал. Однако он на долгие годы стал типовым внешнеполитическим соглашением, текст которого неоднократно воспроизводился практически без изменений в договорах со многими государствами.

Главная статья договора с Центральной Америкой гласила, что торговые отношения между государствами основываются на «либеральном основании совершенного равенства и взаимности». Тем самым стороны отказывались от ограниченного принципа наибольшего благоприятствования в пользу подлинно фритредерских постулатов. Равенство условий торговли не зависело от происхождения товара на борту судна. Предусматривалась защита купцов в случае войны между договаривающимися сторонами: после начала боевых действий у них был в распоряжении шестимесячный срок на улаживание взаимных претензий.

Подчеркнем, что именно 1822–1825 гг. ознаменовали пик энтузиазма Соединенных Штатов в отношении южных соседей. Именно тогда были опубликованы в целом хвалебные книги Уильяма Дуэйна, Генри Брэдли, Айзека Коффина (1787–1861), Джорджа Фрэкера, чуть позднее – двухтомник будущего сенатора от Коннектикута Джона Милтона Найлса. Особенно оптимистично смотрела североамериканская пресса на события в Великой Колумбии [802]. Триумфом «идеи Западного полушария» стал тост на праздновании дня рождения Вашингтона в Боготе: гости пили за единую «американскую семью», связанную «природой, свободой и торговлей» [803]. Клей, должно быть, с радостью читал в письме Лукаса Аламана, что Мексика в своем государственном развитии выбрала путь Соединенных Штатов [804].

Кэлхун, видимо, одним из первых выделил «атлантические революции» (используя современный термин) в единое понятие, когда предположил, что потомки сочтут «ряд событий, начавшихся в Лексингтоне [апрель 1775 г.] и завершившихся в Аякучо [декабрь 1824 г.] «одним из самых замечательных и важных» в мировой истории». Всего за пятьдесят лет, говорил он в речи перед избирателями, власть на всем американском континенте перешла от европейцев к «свободным и независимым» местным уроженцам, выбравшим единую политическую модель [805]. Тем не менее, даже в те годы надежд и иллюзий межамериканские отношения не были безоблачными.

Противоречия сопровождали связи США с новыми государствами Латинской Америки с момента их признания. Наиболее запутанный узел, где сплелись североамериканский экспансионизм, торговые интересы, реальные и мнимые европейские амбиции, был связан с пограничным Техасом и важными в коммерческом отношении и территориально близкими южным штатам островами Кубой и Пуэрто-Рико.

После покупки Луизианы в 1803 г. территория США увеличилась почти вдвое, превысив 1,7 млн квадратных миль (свыше 4,4 млн квадратных километров), однако границы новых владений не были четко определены. По условиям договора, Соединенные Штаты получали колонию «с той же территорией, какая сейчас находится в руках Испании и какая существовала, когда ею владела Франция» [806]. Именно наиболее выгодное решение проблемы границ (не только южной, но также северной и западной) Луизианы будет в последующие десятилетия одной из важнейших задач североамериканской дипломатии. Заметим, что на рубеже XVII–XVIII вв. земли между Ред-Ривер и Рио-Гранде (в те годы ее называли Рио-дель-Норте) осваивались не только испанскими, но и французскими первопроходцами – это обстоятельство определит притязания Франции (и следовательно, Соединенных Штатов после 1803 г.) на Техас [807].