Коллектив авторов Лебедев С. В., предисловие и - Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

В Петербурге я узнал о предполагавшемся назначении генер.-адъют. Крыжановского помощником командующего войсками Виленского округа. Так как Михаил Николаевич постоянно стремился сдать свое управление, и даже за Высочайшим к нему рескриптом нельзя было полагать, что он останется очень долго в Вильне по причине болезней, то в новом помощнике весьма естественно всякий видел будущего преемника, тем более, что и самые заслуги и прежняя служба г.-ад. Крыжановского в должности варшавского генерал-губернатора заставляли думать, что он лишь на время принимает второстепенную должность помощника.

По возвращении моем в Вильну около 10-го декабря я был встречен радостною вестью; все говорили мне при встрече: «Вы знаете, Мацкевич взят!»

Надо ознакомить читателя с положением дел в Ковенской губернии, чтоб уяснить какое магическое действие производили в то время эти слова.

С самого начала демонстраций политического свойства, проникших из Царства Польского в губернии с частью литовского населения, в них началось сильное религиозное движение; могучее население этой губернии, состоящее из жмудинов (древней нижней Литвы), сохранило в себе совершенно древний тип. Ученейшие люди относят народ этот к племенам доисторическим и не находят ничего с ним общего ни в одном из современных европейских племен. Высокорослые, сильные эти люди, с темными длинными волосами и большими проницательными глазами, позднее всех племен, населяющих Европу, приняли латинское христианство, именно в XIV только столетии, теснимые рыцарями и ляхами. Долго еще сохраняли они (даже отчасти и поныне) свои языческие обряды и поверья, но теперь это самые пламенные и фанатические католики. Помещики здесь не имели такого значения, как в прочих западных губерниях; ксендз был здесь главным лицом, народ здесь верил в него как в святыню; здешнее духовенство по большей части вышло из того же народа и потому имеет на него могучее нравственное влияние. Это в полном смысле теократическое правление. Самогитские епископы, имевшие до 1864 г. пребывание в м. Ворни Тельшевского уезда, в среде жмудского населения и вне всякой светской власти пользовались конечно большим авторитетом, чем папа в своих владениях; в XVII и XVIII столетиях епископы были как бы преемственны в двух родах: Тышкевичей и Гедройцев; они накопляли огромные богатства и имели свою традиционную политику.

Поляки, имеющие с жмудянами общего только религию, искусно играли на этой струне. После первых варшавских беспорядков по всей Жмуди разнесся слух, что Москва хочет уничтожить веру католическую, что в Варшаве русские сломали крест на кафедральном костеле... Во всей жмуди поднялись вопли и стоны. Епископ и духовенство с амвона обращают к народу пламенные речи, требуя еще большего усердия к вере отцов; на костелах появились огромные плакаты, изображающие распятие, переломленное пополам; кругом огромными буквами описывались зверские действия москалей в Варшаве с католиками и с их святынею. До десяти подобных изображений хранились в мое время в канцелярии виленского генерал-губернатора при донесениях местного начальства.

Первою шайкою в Ковенской губернии в начале 1863 г. была шайка лесного офицера Корево, который был вскоре схвачен и расстрелян; но вслед затем вся губерния поднялась на ноги; нигде крестьяне не шли в мятеж с таким одушевлением; только на Жмуди Сераковский и Колышко могли собрать такие многочисленные скопища, с которыми они, впрочем, и погибли. Все лето 1863 г. прошло в Ковенской губернии в поисках и стычках с повстанцами, из коих некоторые были весьма упорны.

По истреблении же всех почти шаек, как то: Люткевича, Яблоновского, Богдановича, ксендза Норейко, Шимкевича и других преимущественно стрелками императорской фамилии, одна только шайка бойких мятежников ксендза Мацкевича постоянно ускользала; несколько раз разбиваемая, через неделю она появлялась там, где ее вовсе не ожидали.

Молодой ксендз фанатик Мацкевич, с необычайною энергией, обладавший замечательным уменьем вести партизанскую войну, до ноября 1863 г. держал в каком-то напряженном состоянии всю Жмудь. Еще в ноябре он был совершенно разбит и даже предполагали, что он убит, но перед самым отъездом узнал я, что он снова где-то появился; но вскоре затем, теснимый со всех сторон, лишенный продовольствия и крова, Мацкевич с кассиром своим Родовичем, адъютантом Дартузи и несколькими сообщниками пробирался к Неману, чтобы, переплыв его, удалиться на прусскую землю. Невдалеке от Немана, пообедав у какого-то лесника, все эти мятежники разбрелись по одиночке в разные стороны, чтобы удобнее укрыться, тем более, что во время последнего странствования им приходилось метаться по лесам из стороны в сторону от появлявшихся разъездов и небольших пеших отрядов. Ксендз Мацкевич, изнуренный, приблизился к Неману и в лесной чаще, над крутизною берега, лег под деревом. В таком положении застал его отряд штабс-капитана Озерского, производивший в лесу обыск. Отряд совсем было прошел то место, где скрывался Мацкевич, как вдруг унтер-офицер указал г. Озерскому на что-то темное под кустом. Офицер стремглав бросился на Мацкевича и надо было много усилий, чтоб воздержать солдат, готовых растерзать мятежника; «я ксендз Мацкевич!» - простонал он - и это их остановило. Так все были поражены этим именем. Мацкевича доставили к вечеру к Ковно. В Вильну дано было знать об этом по телеграфу и оттуда последовал приказ судить его в 48 часов. Мацкевич из тюрьмы писал письма военному начальнику, губернатору и начальнику края; в них он излагал свои взгляды и умолял о помиловании, обещая быть человеком полезным. Найденные при нем часы, деньги, пистолет и иные ценные вещи были разделены между солдатами отряда, его схватившего. Мацкевич бодро шел на казнь... 108 108 Чтобы дополнить поэтическое описание ксендза-довудцы, сообщу слышанное от полк. Божерянова, командира того полка, к которому принадлежал шт.-кап. Озерский. Н. М. Муравьев устроил у себя свидание схваченного ксендза с его отцом, простым крестьянином-однодворцем. Когда старик бросился к сыну, упрекая его в том, что он не последовал его советам, а увлекся советами неразумных мятежников, губящих народ и костел, - сын остановил распростертые объятия отца, сказав: - Старик, ты знаешь ниву и посев на ней; ты знаешь мирный плуг, коим рыхлится земля: но тебе не дан меч духовный, врученный мне главою костела, для защиты его всеми и всяческими (wszystkiemi i wszelkiemi) средствами. В день казни дано было знать