Виталий Пенской - «Полоцкий» цикл

Отстояв обедню в церкви святых Бориса и Глеба на Арбате, получив благословение митрополита Макария и взяв с собой « победоносные » и « чюдотворные » иконы и кресты, 30 ноября Иван в сопровождении блестящей свиты и своего двора выступил из Москвы в Можайск. Сюда он прибыл 5 декабря, за день до Николы осеннего. Полоцкая кампания была открыта.

Те несколько дней, что Иван Грозный провёл в Можайске, были посвящены обычным хлопотам. По устоявшейся традиции царь разослал в места сбора войск грамоты, в которых приказывал « бояром и воеводам, в которых местех воеводы збирались, про свой приход отписать, что пришел (государь) в Можаеск ». Поскольку кампания была открыта, то воеводы должны были сверить имевшиеся у них на руках списки детей боярских с наличными людьми, « и которые дети боярские к ним приедут, и они б приезды их писали, хто в корой день приедет, и о людцкой даче выпрашивали да отписывали ко царю и великому князю ». И, само собой, поскольку срок завершения сбора войск был, что называется, на носу, « бояром и воеводам » предписывалось вместе с детьми боярскими и их людьми быть готовыми по первому сигналу выступить в поход.

7 декабря была составлена походная роспись полков, « которым людем быти в полку со царем и великими князем и которым людем с которым боярином и воеводою бытии по полком ». Тогда же появилась подробная роспись царской свиты, « которым быти в рындах и в поддатнех, и которым быти в головах в становых, и которым в головах в посылочных, и которым бытии в ясоулех, и в дохорщикех, и в подъщикех, и в ыных посылках ». Списочный состав царской «штаб-квартиры» немало впечатляет: Ивана должны были сопровождать 12 бояр, четверо окольничих, двое дворовых воевод (и при них «адъютантов» 60 детей боярских), казначей, постельничий и с ним стряпчий, судья с подьячим, 14 дьяков, дворецкий, конюший, семеро князей-рынд при царском оружии (кстати, один из князей-рынд, Фёдор Хворостинин, отвечал за царские пищали), 17 «флигель-адъютантов», коим надлежало « за государем ездити » да за его оружничим, 20 поддатней при рындах, 53 царских спальника да при них « головы в становых сторожах » общим числом 11, 40 дозорщиков, десять знаменщиков (и к ним ещё 70 детей боярских городовых), десять детей боярских, отвечавших за царский кош (а им в помощь были приданы 30 городовых детей боярских), 83 ясоула, 16 ясоулов-стольников и на посылках от государя ещё десять детей боярских. Всего 476 человек из лучших фамилий — и это без учёта их людей!

Одна только царская свита сама по себе составляла целый « полк »! Можно только представить себе, каким блестящим и помпезным был большой царский выезд в сопровождении сотен разодетых в пух и прах (а московиты любили яркие одежды) всадников в лучших доспехах на горячих конях. Впрочем, сохранилось описание очевидца — некоего англичанина, который присутствовал при таком царском выезде в декабре 1557 года. По его словам,

«Его Императорское Величество (Иван IV) и его двор на резвых малорослых испанских (надо понимать, ногайских или татарских бахматах) и турецких (аргамаках) лошадях, убранство которых было богато изукрашено золотом и серебром, прибыли на поле в добром порядке. На Его Императорском Величестве было богатое платье и алая шапка, унизанная не только жемчугом, но и большим количеством больших и дорогих драгоценных камней. Его дворяне, ехавшие перед ним по трое в ряд в добром порядке, были все в парчовом платье…».

17 декабря 1562 года Иван покинул Можайск и двинулся оттуда в Торопец, а из Торопца — в Великие Луки, куда и прибыл 5 января 1563 года. Сюда к этому времени явилась и бо́льшая часть назначенных в поход войск. По прибытии царя в Великие Луки был устроен смотр (вероятно, 8 января) собравшихся полков и составлена очередная роспись полков и людей — исходя из явившихся на государеву службу. Иван « запасы свои и конские повеле всему воиньству с собою имати доволно на всю зиму и до весны », поскольку « идти и до Полотцка месты пустыми, тесными и непроходными ». Кстати, тогда же посохе было приказано привести в порядок дорогу перед марширующими войсками и мосты на реках исправить под наряд на всём пути от Лук до Невеля, а от Невеля до самого до Полоцка, « как ему государю мочно идти многими полки и за ним наряд провадити», «понеже та дорога лесна и тесна ».