Арсений Насонов - Монголы и Русь. История татарской политики на Руси

См. у Элайни ( Тиз ., I, стр. 530).

О «запросе» см. Симеон. и Никон. лл., 1357 г.

О походе на Смоленск и «запросе» 1339 г. см. ниже.

См. у Элайни ( Тиз ., I, стр. 528); см. также летопись царей и султанов, современных султану Олджайту ( Тиз ., II, не изд.).

Текст жития см. в Никон. л. под 1392 г. Вотчинный дом родителей Сергия находился в 3 верстах к северу от Ростова на месте Троицко-Сергиев-Варницкого монастыря, основанного, вероятно, в XV в. (см. 3веринский , Материал для истор. — топогр. исслед. о правосл. монастырях в Росс, имп., И, СПб., 1892, № 1281).

Так по Рост. влад. своду (Акад. л.). Ср. в тверском своде: «выиде посолъ силенъ отъ царя Ахмулъ… а съ нимъ князь Иоанъ Данилович по Низовскымъ градомъ много зло христианомъ сътвориша» (Рог., 6830). LM. также московскую редакцию (Симеон, л.).

Текст «Повести» напечатан в Прав, соб., 1869, ч. 1.

См. Ключевский , Древнерусские жития святыхъ как исторический источник, стр. 39.

«и пожже градъ Ярославль и поиде к Ростову съ всею силою своею» (Прав, соб., 1859, ч. І, стр. 374).

Mакарий , История русской церкви, IV, 1886, стр. 355; Ключевский , ор. с., стр. 114.

« край поля езеρа ста на колѣну предъ Ахмыломъ и сказася ему древняго брата царево племя, асе есть село царево и твое господи купля прадѣда нашего » (Прав, соб., стр 374).

«и со всѣм клиросомъ въ ризахъ; вземъ крестъ и хорюговь и понде противу Ахмыла. А Игнат предъ кресты с гражданы вземъ тѣшь царьскую кречеты и шубы и питие и… ста на колѣну предъ Ахмыломъ и сказася древняго брата царево племя» (там же).

Там же.

См. также ниже, гл. V. Ср. у Энгельса : «даже в России покорение удельных князей шло рука об руку с освобождением от татарского ига и окончательно было закреплено Иваном III». ( Маркс и Энгельс , Соч., т. XVI, ч. I, стр. 450).

Ключевский , ор. с., стр. 102–112.

В борьбе московского князя с суздальским в конце 50-х и начале 60-х гг. за великое княжение Владимирское князья Константин Ростовский и Иван Белозерский (и, по-видимому, князья галицкий и стародубский) были на стороне суздальского князя против московского.

Тем не менее к нему приезжали послы: в 1329, 1333, 1339 гг. Часто ездил в Орду и Семен: в 1340, 1342, 1343 (?), 1344, 1347–1348, 1350 гг. Вероятно, и к нему из Орды нередко приезжали послы: по-видимому, далеко не о всех послах на Москву летописец сообщает; так, о после Коге мы узнаем совершенно случайно: «коли бысть Нога посолъ на Москвѣ, тое весны поводь велми велика была», — читаем в Симеон. л. под 1347 г. (ср. под 1357 г в Рог.: «а на Москву приходилъ посолъ силенъ изъ Орды Ирыньчѣи на Соурожане»; в Никон. л.: «и съ нимъ гости Сурожанѣ»). Любопытно, что под 1347 г. Моск. л. отмечает после Коге, а в Новг. I л. под 1346 г. мы читаем, что Семен «побывъ 3 недѣли в Новѣгородѣ и поѣха на Нивъ о царевѣ орудьи».

О том, как полагалось князю принимать посла из Орды, говорят иностранцы позднее. Так, по их словам, перед послом князь должен был преклонить колено (см. у Литвина Mихалона , в Архиве истор.-юрид. свед., относящ. до России, кн. 2, пол. 2, М., 1854, стр. 33; Карамзин IV, 58 ссылка: Длугош , Hist. Polon., 588; D Όhssоn , op. с, t. 2, ρ 184–185 ссылка: Сireus , Cilesiae Annales p. 67). Князь выходил пешком встречать посла за город ( Миxалон , стр. 33: «с питием»; Геρберштейн изд. 1908 г., стр 16). Известно также, что приезжавшим послам и князьям надо было говорить с ханом, стоя на коленях (Рубрук; Карпини; Ипат. л. 1252, Шериф-ад-Дин) По рассказу «Повести об ордынском царевиче Петре», Игнат вышел встречать посла Ахмыла за город с «питием» (и дарами) и, обратившись к послу, стал перед ним «на колѣку» (см выше). Много позже, в 1519 г., когда прибыл в Москву крымский посол Аппак, то, князь Иван Палецкий должен был говорить речь послу у него на подворье от имени государя, став на колени, что сделал также и посол Аппак (приведено у Н. Веселовского , Татарское влияние на посольский церемониал в московский период русской истории, в Отчете СПб. унив. за 1910 г.). Некоторые сведения находили в летописях под 1261 г. Ипат. л. сообщает, что Буронпа, главный военачальник на западных окраинах золотоордынского государства, двигаясь ратью, послал вперед в г. Владимир, к князьям: «оже есте мои мирници, срѣтъте мя; а кто не срѣтить мене, тын ратный мнѣ». Князь Василько и Лев и владыка поехали навстречу Буронде и встретили его у Шумока с дарами и «питьем». Равным образом, под 1283 г. читаем, что, когда Телебуга-хан подошел к Горини, его встретили Мстислав «с питьем и з дары» а на Липе — князь Владимир, также «с питьем и с дары» и «по сем угони [и] Лев князь ко Вужьковичемь и с питьемь и с дары». Таким образом, вполне возможно, что и при приближении ханских послов князьям приходилось выезжать навстречу «с питьемъ и с дары». Однако, если такой обычай и существовал, он, во венком случае, не был повсеместен или перестал действовать к началу XV в. Так, в 1408 г., когда в Тверь из Москвы приехал ордынский посол, «князь великий повелѣ царева посла срѣтити на Володымерскомъ мосту честно…» (см. Тв. сб.). Кроме того, надо помнить, что иностранцы могли легко принимать отдельные случаи за обычный порядок: именно такого происхождения, например, представляется известие (если только оно не вымысел), что, когда посол садился на коня, князь наклонял перед ним свою спину, а тот, встав на нее ногами, взлезал на лошадь ( Терещенко , Быт русского народа, ч. I, СПб, 1848, стр. 19: из текста, помещенного в Собр. Гаклюйта, т. I, стр. 247, изд. 1818 г.).