Жорж Дюби - Европа в средние века

«В лето 1067 от Воплощения Господа, в царствование Филиппа, короля франков, при жизни Годфруа, епископа парижского, при жизни Эда, настоятеля, и Рауля, прево, а также Герберта, графа Вермандуа, и Вюаслена, стряпчего Витри, крепостные Витри, взбунтовавшись против прево и каноников Пресвятой Девы, заявили, что они не должны делать то, что их предки очевидным образом выполняли, как-то: нести ночную стражу, а кроме того, что они могут без позволения прево и каноников брать в жены любых женщин, каких пожелают. Их упрямое несогласие вынудило нас к участию в тяжбе, в ходе которой они доказывали, что им не требуется разрешение прево и каноников. Однако, когда они уже думали, что с помощью своих доводов им удалось отменить этот обычай, благодаря вмешательству Марии, Пресвятой Матери Господа нашего, их речь смешалась, и то, что они утверждали, полагая, что это послужит к благоприятному для них исходу дела, обратилось против них к полному удовлетворению нашей стороны. Изобличенные таким образом, они признали, согласно приговору эшевенов, вынесенному в соответствии с законом, обязанность несения ночной стражи, в знак чего вручили настоятелю Эду левую перчатку. По закону они отказались и от требования в отношение чужеземных женщин: отныне они смогут жениться на них лишь с разрешения прево и каноников.»

«Придя в укрепленный город Юи на Маасе [Мёз], он раздал нищим полученные деньги и, освободившись таким образом от бремени земных благ, в одной шерстяной тунике и плаще, в лютую стужу он пошел босиком по направлению к Сен-Жилю, сопровождаемый двумя спутниками. Там застал он папу Геласия, унаследовавшего престол после смерти папы Пасхалия и... получил от него право свободно проповедовать, право, подтвержденное папой официально, специальным письмом... [Норберт отправляется в обратный путь, лежащий через Валансьенн, где к нему присоединяется клирик по имени Гуго. ] Норберт и его спутник обходили замки, деревни, крепости, всюду проповедуя слово Божие, утихомиривая враждующих, смиряя ненависть, прекращая самые упорные войны. Он ничего ни у кого не просил, а все, что ему приносили, отдавал нищим и прокаженным. Он был совершенно убежден, что Бог Своей милостью даст ему все необходимое для поддержания жизни. Полагая себя на земле простым странником, как бы совершающим паломничество, он был чужд соблазна честолюбивых устремлений, связывая все надежды свои с Небом. [Вне Христа все представлялось ему низменным.] Он стяжал себе всеобщую любовь и восхищение, которые были столь сильны, что, куда бы он ни направлялся, странствуя со своим единственным наперсником, пастухи оставляли свои стада и устремлялись вперед, спеша объявить народу о его пришествии. Узнав о нем, народ собирался вокруг святого странника толпами и, слушая во время мессы его проповедь, призывающую к покаянию и к надежде на вечное спасение — спасение, обещанное всякому, кто призовет имя Господа, — все радовались тому, что он был с ними, а если кому-нибудь выпадала честь приютить его у себя, то он почитал это за великое счастье. Люди восхищались его жизнью, отличавшейся столь непривычной новизной: он жил на земле, но не искал для себя ничего земного. В самом деле, следуя учению Евангелия, он не имел ни запасной пары обуви, ни туники на смену, довольствуясь несколькими книгами и своим священническим облачением. Пил он одну лишь воду, и только приняв приглашение благочестивых людей, он поступал сообразно их привычкам...»

По ту сторону датских островов, перед теми, кто их преодолеет, открывается совершенно иной мир, Швеция и Норвегия два обширных северных королевства, до сих пор остававшиеся для нас почти неизвестными. Я получил о них сведения от короля датчан, человека весьма ученого: чтобы проехать из конца в конец Норвегию, потребуется целый месяц, что же до Швеции, то и двух месяцев едва хватит, чтобы пересечь ее. «В этом я убедился на собственном опыте, говорил он мне, — когда не так давно, в царствование короля Якоба, я в течение двенадцати лет состоял на службе в этих странах, окруженных весьма высокими горами, особенно Норвегия, охватывающая Швецию своими горными хребтами.» Швецию, однако, не обходили полным молчанием древние авторы Солэн и Орозий. [...] Это очень плодородный край, богатый плодами земли и медом, а сверх того, превосходящий все другие тучностью и плодовитостью своих стад: реки и леса расположены необычайно удачно, и повсюду в стране в изобилии имеются заморские товары. Можно сказать, таким образом, что шведы обладают абсолютно всем, за исключением того, что мы так нежно любим, да что там любим — боготворим: нашей гордыни. Ибо все эти орудия суетного тщеславия — золото, серебро, чистокровные скакуны, бобровый или куний мех, тяга к которым доводит нас до безумия, оставляют их вполне равнодушными.