Жорж Дюби - История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д'Арк

Предлагаемая вниманию читателей книга открывает серию работ — в 5 томах (8 книгах) — по истории Франции в переводе на русский язык. Серия готовится в рамках программы «Пушкин» под эгидой Министерства иностранных дел Франции и Посольства Франции в России. Каждый том посвящен определенному периоду истории страны и написан самыми известными специалистами по соответствующему периоду.

Творчество автора данной работы Жоржа Дюби (1919–1996) занимает поистине особое Место в современной историографии. Не только потому, что, по всеобщему признанию, он, член Французской и едва ли не всех европейских академий, был одним из крупнейших медиевистов наших дней, и не только вследствие его исключительной научной продуктивности.

Дюби — последователь Марка Блока и Люсьена Февра. По его собственным словам, тем, кем он стал, он обязан чтению «Королей-чудотворцев», «Феодального общества», «Религии Рабле». Небезосновательно имя Жоржа Дюби связывают с традицией журнала «Анналы», наиболее яркого и во многом определяющего явления в историографии истекшего века.

В центре внимания Жоржа Дюби, постоянно расширявшего круг своих изысканий, неизменно оставалась история средневековой Франции, преимущественно XI–XII столетий. На протяжении полувека своей научной биографии он рассматривал феодальное общество с разных точек наблюдения, и взор историка все глубже проникал в его структуру. Взаимодействие истории материальной цивилизации и социальной структуры, с одной стороны, с историей коллективных представлений и культуры, с Другой — в этом усматривал Дюби главную цель и задачу исторической науки. Вместе с Робером Мандру он впервые ввел в сферу исторических исследований понятие «ментальность», подразумевая под этим систему образов и представлений, которые всегда лежат в основе человеческих суждений о мире, своем месте в нем и, следовательно, определяют поступки и поведение людей. Предлагая систематически изучать ментальности, он высказывал убеждение, что все взаимоотношения внутри общества столь же непосредственно и закономерно зависят от подобной системы представлений, как и от экономических факторов. Воображаемое переплетается с действительным и участвует в функционировании социального строя — такова ведущая идея Дюби. Идеи, представления, иллюзии общества о-самом себе не только отражают социальный мир, но и пересоздают его.

Человек редкого литературного дарования, Жорж Дюби всегда умел и желал писать не только для своих коллег и учеников, но и для широкой читательской аудитории. Его захватывающие книги, смелость и богатство содержания которых поражают читателя, стали одним из символов Франции.

Издание, которое задумали Эммануэль Ле Руа Ладюри, Франсуа Фюре, Морис Агюлон и автор этих строк, предполагало сосредоточение нашего внимания на мире политическом. Уже написаны хорошие книги, где на нескольких сотнях страниц в сжатой форме излагаются события, которые произошли в землях, составляющих ныне Францию, в течение Средневековья, длительного периода истории, продолжавшегося более тысячи лет. Не видя нужды в том, чтобы добавить к этим книгам еще одну, им подобную, я решил построить свой труд на основе свободного выбора предпочтений, о которых должен дать отчет читателям.

Свою задачу я видел в том, чтобы описать начало истории Франции. Когда же возникла эта страна? В поисках ее корней Фернану Броделю пришлось опускаться в глубины предыстории. Я же решил ограничиться сравнительно тонким пластом прошлого, который изучаю не один год. Поэтому я начинаю с конца X века; мне недостаточно знакомо то, что предшествовало этому периоду. И останавливаюсь на середине XIII века; то, что происходило позднее, я самостоятельно не изучал. Подробно излагать историю эпохи, которую столь тщательно исследовали Бернар Гене, Франсис Рапп, Жак Ле Гофф, их ученики, означало бы менее умело повторять то, что они уже сказали. Однако я вхожу в команду. Если мне и позволено начать там, где я пожелаю, то доверенная мне часть труда должна как-то смыкаться с тем, что за ней следует. Поэтому предлагаемое читателю повествование будет состоять из двух весьма неравных частей: первой — развернутой, второй — значительно более сжатой, представляющей собой простое соединение, нечто вроде легкой приставной лесенки; дойдя до юности Людовика Святого, затем я лишь расставляю вехи, останавливаясь только на тех изменениях в истории власти, которые мне представляются самыми существенными.