Жорж Дюби - Европа в средние века

«Вам известно, и об этом говорилось выше в нашей истории, как мессир Гийом де Линьяк и мессир Жан де БонЛанс вместе с несколькими другими рыцарями и оруженосцами из Оверни и Лимузена осаждали замок Вантадур с засевшим в нем Жоффруа Черная Голова. Осада сия продолжалась больше года, ибо замок был так сильно укреплен, что невозможно было взять его приступом, а у защитников его имелось все необходимое, в чем они могли иметь нужду, на семь или восемь лет, и этого хватило бы, даже если не доставлять туда никаких новых припасов. Между защитниками, находившимися в замке, и осаждавшими, укрывавшимися в бастидах, вспыхивали стычки; и за время осады было множество таких схваток, и были раненые с той и другой стороны. И случилось так, что во время одной вылазки Жоффруа Черная Голова вышел так далеко вперед, что выстрелом из арбалета ему пробило шлем и подшлемник, и был он так сильно ранен арбалетной стрелою в голову, что пришлось ему слечь в постель; и были его соратники тем сильно разгневаны; однако на время, пока он был в таком состоянии, все стычки прекратились. Впрочем, если бы он был благоразумен и берег себя, то вскоре бы от той раны и немощи оправился; но он не захотел остеречься, особенно от блуда с женщинами, и дорого за то заплатил, ибо это свело его в могилу. Но прежде чем смерть унесла его, он узнал о том: ему было сказано, что он не берег себя и потому был в большой опасности, ибо голова его воспалилась, и что ему надлежит привести в порядок свои дела и отдать последние распоряжения. Он так и сделал, и составил завещание в той форме и том порядке, о которых я сейчас поведаю.

«Перво-наперво он призвал в свои покои и пред очи свои благородных своих соратников по обороне замка, самых испытанных в боях товарищей; и когда они предстали перед ним, он сел на одре своем и сказал им такие слова: «Прекрасные сеньоры и соратники, я знаю и чувствую, что я в опасности и грозит мне близкая смерть. Долгое время были мы вместе и были друг другу весьма любезны. Был я вам в меру сил моих честным главой и командиром; и желал бы я при жизни увидеть, что у вас есть новый командир, который бы честно выполнял свой долг по отношению к вам и удержал бы сию крепость, ибо я оставляю ее вам со всем необходимым, что следует иметь в осажденной крепости: вином, провиантом, военным снаряжением и многими другими вещами сверх того. И вот прошу я, чтобы вы решили между собой и сказали мне, приметили ли вы или избрали себе командира или командиров, кто умел бы начальствовать и командовать так, как подобает начальствовать и командовать отважными воинами. Ибо я на войне никогда не считался ни с кем, но заботился лишь об успехе дела. Недаром более чем на чем либо-другом, я воспитывался и учился на походах и бранных делах английского короля, ибо я всегда держался на ристалище завоеваний, где и должно сбираться и пребывать отважным ратникам, любящим оружие и стремящимся выдвинуться. В пределах сих земля добрая и благодатная, а вокруг нее немало тучных пастбищ, и хотя сейчас французы воюют с нами и затеяли осаду, это не вечно будет продолжаться. Однажды осада сия будет снята и бастиды срыты. Ответьте же на вопрос, что я задал вам: избрали ли вы себе или наметили предводителя.»

Соратники его некоторое время молчали, и, видя, что они безмолвствуют, он вновь обратился к ним сердечным тоном: «Я полагаю, что вы не очень-то думали об этом, а я на сем одре обо всем вместо вас подумал.» «Сир,— ответили они тогда,— мы так и полагали; и для нас будет много лучше и приятней, если это будет от вас, а не от нас; назовите нам его сами, коль будет на то ваша воля.» «Да,— ответил Жоффруа Черная Голова, я укажу вам и назову его.» «Благородные сеньоры,— сказал далее Жоффруа Черная Голова,- я знаю, что вы всегда любили и почитали меня, как и должно чтить своего суверена и командира; и было бы для меня лучшим свидетельством вашей приязни, если бы вы согласились поставить командиром человека моей крови, а не кого-либо иного. Взгляните на моего кузена Алена Ру и его брата Пьера Ру — то прекрасные воины и мои родичи по крови. И вот прошу я вас, чтобы вы согласились принять и поставить Алена командиром, и поклялись ему в моем присутствии в верности, повиновении, любви, служении и союзе, и такую же клятву принесли его брату; однако я хочу, чтобы суверенное старшинство было за Аленом.» И ответили они: «Сир, мы охотно вам повинуемся; вы сделали наилучший выбор.» И вот, все соратники присягнули Алену Ру, а также Пьеру Ру, его брату.