Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Летописец в одном из своих «лирических» отступлений пытается по горячим следам объяснить, почему же происходят такие ожесточенные межгородские распри. Из его — уникальных для нас — рассуждений мы узнаем, что владимирцы борются за «правду». Историки не раз предлагали свое толкование этой «правды». [134] Соловьев С.М. Об отношении Новгорода к великим князьям. С. 104, прим. 66; Костомаров Н.И . Начало единодержавия… С. 51–52; Корсаков Д.А . Меря и Ростовское княжество. С. 118; Насонов А.Н . История русского летописания… С. 160–163; Черепнин Л.В . Общественно-политические отношения… С. 270–271 и др. Мы считаем правыми тех исследователей, которые полагали, что владимирский летописец под «правдой» понимал самостоятельное управление, политическую независимость. [135] Воронин Н.Н. К характеристике владимирского летописания… С. 34–36; Насонов А.Н . Князь и город… С. 14–16; Кизилов Ю.А . Земли и княжества Северо-Восточной Руси. С. 14–16. В самом начале своего рассказа он по существу обрисовывает социальную систему «город-пригород» в ее историческом развитии. «Правда» ее заключена в следующем: «на что же старейшии сдумають, на том же пригороди стануть». Так и было, когда Владимир был пригородом. Но теперь город политически, по крайней мере, окреп. [136] Собственно говоря, «уже пребывание Андрея во Владимире было обусловлено желанием населения, стремлением владимирцев к политической независимости от старого города» ( Насонов А.Н. Князь и город… С. 17). И уже нет оснований считать его зависимым пригородом. Но ростовцы и суздальцы не хотят отказываться от продолжения выгодных им отношений. «Како нам любо, — рекоша, — також створим. Володимерь е пригородъ нашь». Они не хотят «добра завистью граду сему и живущим в немь». Потому что, «якож в Еуангельи глаголеть: "исповедаю ти ся, отче Господи, небеси и земли, яко утаил се от премудрыхъ и разуменъ, открылъ еси младенцем", — тако и зде не разумеша правды Божья исправили Ростовци и Суждалци, давнии творящеся стареишии, новии же людье мезинии Володимерьстии оуразумевше яшася по правъду крепко». [137] ПСРЛ. Т. I. Стб. 377–378. Таким образом, «правда Божья» сильнее системы город-пригород. Это — правда новая, требующая решительного разрыва с прежними отношениями главенства-подчинения, но с сохранением формы внутренней организации волостной общины, прежде всего вечевого устройства. «Владимирский "мятеж" — заключительный аккорд борьбы владимирцев и князя Всеволода за утверждение верховной власти Владимира на северо-востоке Руси». [138] Фроянов И.Я. Древняя Русь. С. 679. — Вместе с тем исследователь полагает, что новая политическая система была построена не на принципе «главный город — пригород», а как «федерация волостных общин, во главе с владимирской общиной» (Там же. С. 681–682).

В заключение — о некоторых причинах, приводивших к попыткам обособления пригородов. Советские историки указывали возможные объективные причины дробления земель-городов.

А.Н. Насонов, имея в виду Владимир, обратил внимание на развитие «его материальных средств». [139] Насонов А.Н. Князь и город… С. 14–15. Более подробно рассмотрел этот вопрос Ю.А. Кизилов. «К независимости и вольности Владимир был подготовлен всем ходом своего развития», — писал он и называл следующие факторы: «наличие черноземных почв», «богатые промысловые возможности края, естественная защищенность от "дикого поля", положение в центре речных и сухопутных дорог». [140] Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси… С. 20–21. Cледует также учитывать и факторы другого порядка: тяжесть отправления финансовых и военных повинностей в пользу главного города. По мнению И.Я. Фроянова, «к такому обособлению, преследующему цель создания самостоятельных городов-государств, толкала сама социально-политическая организация древнерусского общества с присущей ей непосредственной демократией, выражавшейся в прямом участии народа в деятельности народных вечевых собраний — верховного органа городов-государств». [141] Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. С. 234–236. Видимо, совокупность этих экономических и политических причин и создавала предпосылки для образования новых городов-государств.

Однако борьба городских общин Северо-Восточной Руси не закончилась 70-ми годами XII в. Она продолжилась с новой силой в первой трети XIII в.

В 1207 г., сообщается в летописи, «посла князь великыи сына своего опять Святослава Новугороду на княженее, а Костянтина остави оу собе и да ему Ростовъ и инехъ 5 городовъ да ему к Ростову». [142] ПСРЛ. Т. I. Стб. 434. Таким образом, после многолетнего перерыва [143] По И.Я. Фроянову, в 90-е годы XII в. в Ростове велась идейно-религиозная подготовка в преддверии «новой схватки» за первенство в волости ( Фроянов И.Я. Древняя Русь. С. 682–688). на арену Северо-Восточной Руси вновь выходит Ростов. Туда Всеволод направляет своего старшего сына Константина, находившегося до этого в Новгороде. Какова причина этого? По мнению И.Д. Беляева, в Ростове «Константину предстояла новая и сильная борьба с давнею и закоренелою гордостью ростовцев, которые, будучи старейшими во всей Суздальской стране, называли Владимир своим пригородом… и сильно противились Всеволоду в начале его княжения. Летописец, — продолжает И.Д. Беляев, — не говорит о причине, почему Всеволод послал Константина в Ростов, но не было ли это новое его назначение предупредительною мерою против замышляемого восстания Ростовцев, вообще не расположенных к Всеволоду, княжившему над ними во Владимире? на что некоторым образом указывает и последующее их поведение». [144] Беляев И.Д. Великий князь Константин Всеволодович Мудрый // Временник Общества истории и древностей Российских. М., 1849. Кн. 3. С. 67. К И.Д. Беляеву присоединяется А.Н. Насонов: «Вероятно, как предполагает Беляев, это распоряжение Всеволода было связано с угрожающим настроением ростовцев, недовольных Всеволодом». [145] Насонов А.Н . Князь и город… С. 24. Как видим, оба автора склоняются к своеобразной миротворческой миссии Константина в Ростове. [146] «Напомним, — пишет в связи с этим А.Н. Насонов, — что еще во время княжения в Новгороде Константин проявил себя весьма искусным правителем, умевшим прекрасно учесть обстановку, а также настроение и силы населения» (Там же. С. 24). Автор придерживается версии Лаврентьевской летописи, «проконстантиновской» по своему содержанию. Согласно Новгородской I летописи, Константин уже через год был изгнан новгородцами из города ( Приселков М.Д . История русского летописания XI–XV вв. С. 87). Следовательно, посылка Константина состоялась по другой причине, о которой мы говорим ниже. Д.А. Корсаков ограничивается коротким замечанием, считая, что посажение Константина у ростовцев являло «признание их земского старейшинства». [147] Корсаков Д.А. Меря и Ростовское княжество. С. 154. И.Д. Беляев и А.Н. Насонов, верно указывая на возможно назревавший конфликт, связывают его с их нерасположением к Всеволоду. Но причины такого недовольства не объясняют. Д.А. Корсаков как будто дополняет их предположение. Ростовцы, безусловно, тяготились без князя. Получая князя, они в какой-то мере (учитывая, что Константин был сыном владимирского князя Всеволода) вновь становились, по крайней мере, независимым городом, хотя о земском «старейшинстве» пока что речь еще не шла. Представляется, что в посажении Константина в Ростове совпало и желание Всеволода иметь своего старшего сына поближе, ввиду того, что он предназначался для княжения после Всеволода во Владимире, и желание ростовцев, стремившихся к самостоятельности и восстановлению «status quo». [148] Ю.А. Кизилов считает, что направление Константина в Ростов неотделимо «от конкретной боярской борьбы и соглашений с его партиями» ( Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси… С. 22). Исходя из событий XII в. и последующих, позволим себе не согласиться с ним. Представляется, что более прав А.Н. Насонов, видящий здесь вечевой Ростов ( Насонов А.Н . Князь и город… С. 25 и др.). Ср.: Фроянов И.Я. Древняя Русь. С. 690–691.