Зигфрид Фишер-Фабиан - Александр Великий. Мечта о братстве народов

Что же касалось конницы, то здесь ощущался недостаток не столько во всадниках, сколько в лошадях. Трупы их отмечали путь, пройденный Александром, в пустынях, где они гибли от жажды, на горных перевалах, где они замерзали, в степях, где падали загнанными во время бесконечных маршей, — не говоря уже о тех, которых поражали стрелы и копья противника, порубили мечи, уничтожая или калеча этих животных. А без лошадей нельзя было не то что управлять империей, а даже организовать военную кампанию!

Количество мидийских лошадей сильно сократилось. Их разводили в Нисайе и Фергане, на северо-западе Ирана, и в античные времена им не было равных по выносливости и быстроте. И, если Персии и удалось покорить мир, утверждает Элвин Хартли Эдварде, британец, знающий толк в лошадях, то этой победой она обязана не в последнюю очередь нисайской породе лошадей.

Однако, несмотря на потери, необходимая численность конницы относительно быстро была восстановлена. У границ Бактрии и неподалеку от Мараканды разводили лошадей бактрийцы и согдийцы, по ту сторону Окса паслись табуны лошадей скифов. Александр хэчень внимательно следил за тем, чтобы лошади приобретались за деньги, а не конфисковывались. Наибольшим спросом пользовались молодые лошади, почти жеребята, которых еще требовалось объезжать. Фессалийцы, которые лучше всего были знакомы с этим делом, наверняка знали и обе книги Ксенофонта: Peri Hippikes — («О верховой езде»), уже нами упомянутую, и очень важную для людей военных Hipparchikos , содержащую указания для высших чинов кавалерии.

Ксенофонт, живший между 430 и 354 гг. до н. э., очень хорошо понимал, что такое верховая езда. Он сам возглавлял знаменитый поход греческих воинов от Евфрата до Черного моря и почти пять тысяч километров провел в седле. Лошадь никогда не следует принуждать, необходимо добиваться ее добровольного подчинения — таков был его основополагающий принцип, потому что все, что достигается при помощи шпор и плети, пользы не приносит. Лошадь будет перепрыгивать и через широкие рвы, и любые, даже самые высокие, препятствия и вообще делать все, что потребует наездник, если он ее каждый раз отблагодарит лаской, если всегда будет терпелив и спокоен с нею. И еще: «Никогда не теряй самообладания в обхождении с этими животными — это самое важное правило для всех наездников».

Наши ученые, занимающиеся изучением и разведением лошадей, ставят Ксенофонту в вину то, что он, дескать, ни единого доброго слова в адрес лошади не сказал, не порекомендовал наезднику непременно завоевать ее расположение. Ну, о любви к животным тогда речи быть не могло — впрочем, как и на протяжении многих последующих столетий. Лошадь издревле считалась рабочим скотом. Ценились ее мясо, шкура, копыта, сухожилия, возможность впрячь ее в повозку или же взобраться ей на спину. Цари были обязаны лошадям своими империями, полководцы — победами, торговцы — прибылями, крестьяне — повседневным существованием, беглецы — жизнью. Лошадь использовали во все времена и на протяжении тысячелетий безжалостно эксплуатировали. Вряд ли можно найти более лицемерное выражение, нежели «лошадь — друг человека». А сам Александр — испытывал ли он к своему Буцефалу чувство, которое мы сегодня называем любовью к животным? Доподлинно это неизвестно, однако вполне можно предположить, что да: безнадежный романтик, каковым он был, любил даже свою собаку, неприятно изумляя ближайшее окружение.

Неуемная жажда деятельности, постоянное желание что-то предпринимать, широта интересов проявлялись совершенно по-новому, когда царь появлялся на пастбищах и целыми днями мог смотреть на пасущиеся стада. Как хозяин, стоял он, обмениваясь мнениями с пастухами, давая советы и не гнушаясь их принять. Лучшие быки и коровы потом отправлялись в бесконечное странствие к границам Македонии. Целью Александра было улучшить тамошние породы скота. Посылать за тысячи верст три сотни коров? Бактрийские скотоводы усомнились в рассудке. Александра. По их расчетам, стада должны будут находиться в пути больше года. Именно столько они и находились. И добирались. до места назначения.

Одним из развлечений, помогавших коротать серые зимние дни, была охота. Леса были богаты дичью: оленями, косулями, дикими кабанами и пернатыми. Опасным считалось отправиться на медведя, еще более рискованным — на льва, поскольку охотник выходил против зверя с копьем и мечом один на один. Часто случались несчастья, не так уж редки были и смертельные случаи. Но возможность набросить на плечи львиную шкуру, как это делал когда-то Геракл, стоила любого риска. И когда по вечерам в шатре царя собирались охотники, то звучали знакомые только им слова и выражения, рассказывались бесконечные истории — охотники нынешних времен вряд ли сильно отличаются от своих древних предшественников.