Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

См. например: Jones A.H.M. Sparta. Oxford, 1967. P. 28 f.; Amheim M.T.W. Aristocracy in Greek Society. P. 93.

В отличие от Спарты, царская власть в Риме была уничтожена, но на место царей пришли два консула, которые обладали поистине царской властью. Подобно спартанским царям, они пользовались неограниченным военным авторитетом, а у себя дома являлись лидерами сената, аристократического совета старейшин.

Т. Моммзен называет этот компромисс «плохим», поскольку, по его мнению, учреждение народного трибуната с предоставлением ему права veto в политическом отношении было бесполезной паллиативой, которая только затянула социальную неурядицу ( Моммзен Т. История Рима. Т. I. СПб., 1994. С. 228).

Jeffery L.H. Archaic Greece: The City-States c.м700–500 В. C. New York, 1978. P. 118 f.

Народные трибуны избирались сначала в concilia plebis (Liv. VI. 41.5), а с 471 г. — в comitia tribute .

Так, например, патриций Публий Клавдий (Клодий) Пульхр, из политических соображений добивавшийся трибуната, должен был для этого путем усыновления перейти из патрицианского рода в плебейский. Цицерон оспаривает законность усыновления Публия Клодия, которое было совершено в 59 г. до н. э. при содействии Цезаря и Помпея (De dom. 34 sqq., 41; Att II. 9.1 (36); Dc leg. III. 9.21).

Виктор Эренберг, например, считал эфорат единичным явлением, хотя, по его мнению, именно учреждение эфората сделало спартанскую конституцию полисной, а самое Спарту — полисом ( Ehrenberg V . Sparta. Geschichte. Sp. 1382). В том же духе высказывался и Мартин Хэммонд в отношении народных трибунов. Он полагал, что трибунат — это конституционная аномалия, с начала и до конца остающаяся экстраординарной магистратурой ( Hammond М . The Augustan Principatc in Theory and Practice during the Julio-Claudian Period. New York, 1968. P. 80).

Andrewes A. The Government of Classical Sparta // Ancient Society and Institutions. Studies presented to V. Ehrenberg. Oxford, 1966. P. 8.

Hammond M . The Augustan Principate… P. 80.

Не углубляясь в проблему количественного состава обеих магистратур, укажем только на сходную динамику роста их численности. Так, число народных трибунов возросло от двух при первой сецессии плебеев в 494 г. (Liv. II. 33. 2) до четырех в 471 г. (Diod. XI. 68. 7) и шли в 457 г. до н. э. (Liv. III. 30.5). Начиная с 449 г. до н. э. (Liv. III. 54. 11) и на протяжении всего исторического периода число трибунов равнялось десяти (Der Kleine Pauly. Bd. V. Munchen, 1975. Sp. 948). Число эфоров, как правило, связывают с новым территориальным делением спартанской общины на пять округов, или деревень, сменившим исконное родовое деление на три дорийские филы. когда эта должность была учреждена в сер. VIII в. до н. э., каждый эфор, скорее всего, должен был заведовать одним таким округом ( Huxley G.L. Early Sparta. Р. 39). Но те ученые, которые считают эфорах древним дорийским институтом, полагают, что первоначально коллегия эфоров мота состоять из двух или трех членов (Szanto. Ephoroi. Sp. 2862; Amheim M.T.W. Aristocracy in Greek Society. P. 94–96).

Лобрано Дж . Защита общественной и индивидуальной свободы: разделение властей и трибунат: резюме // Древнее право: сб. науч. ст. Вып. 1. М., 1996. С. 61.

Михайловский Ф.А. Трибунская власть в политической системе принципата (несколько точек зрения) // Античная гражданская община: межвуз. сб. науч. тр. М., 1984. С. 101.

Моммзен Т. История Рима. Т. I. С. 225.

Римские историки постоянно озвучивали это недовольство римского плебса произвольными решениями сената и консулов. Так, например, Тит Ливий рассказывает, что в 463 г. до н. э. народный трибун Гай Терентилий Гарса предлагал «принять закон об избрании пяти уполномоченных для составления законов о консульской власти, согласно которым консулы пользовались бы лишь теми правами, какими наделит их народ, и не считали бы законом собственные прихоти и произвол» (Liv. III. 9. 5. Пер. Г.Ч. Гусейнова).

Andrewes А. The Government of Classical Sparta. P. 8.

Ibid. P. 14.

Jones A.H.M . Sparta. P. 26 ff.

Вряд ли справедливо мнение, объясняющее слишком редкие упоминания герусии в источниках тем, что уже в классический период «ее влияние было ограничено до минимума или очень ослаблено» ( Birgalias N . La Gerousia et les gerontes de Spartc // Ktema. № 32. 2007. P. 343). Скорее прав Эдмонд Леви, который видит одну из причин этого феномена в том, что древние историки вообще редко вдавались в подробности самого процесса принятия решения ( Levy Е. Spartc: histoire politique et sociale jusqu' а la conquеte romaine. Paris, 2003. P. 210).