Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

По свидетельствам, Архидам вновь отличился во время вторжения Эпаминонда в 362 г., когда фиванцы проникли в саму Спарту. Он не мог действовать полностью по своему усмотрению вплоть до смерти отца в 360 или 359 г., после чего, очевидно без соперничества, взошел на престол Эврипонтидов как Архидам III. Его соправитель, царь Клеомен II из рода Агиадов, правивший с 370 по 309 г., не имел никакого веса. Но, как бы то ни было, даже способный и активный Архидам мог сделать немногое, чтобы оказать сопротивление македонцам, под командованием царя Филиппа II продвигающимся на юг (359–336), или чтобы восстановить положение Спарты в Пелопоннесе несмотря на наступление на Мегалополь в 352 г. В 346 году он на короткое время занял Фермопилы, оказывая помощь фокейцам в их десятилетней войне с Филиппом, но души его героических предков, павших в ущелье, не были успокоены его унизительным отступлением.

Кульминацией триумфального продвижения Филиппа в покорении всей материковой Греции стала битва при Херонее в Беотии в 338 г., но к тому времени Спарта была слишком ослаблена даже для того, чтобы принять участие в сражении. Когда Филипп продолжил свое победное шествие, вторгшись в Лаконию, он, как и Эпаминонд, не стал завоевывать или занимать город и сознательно оставил его вне дипломатических интересов своего нового Коринфского союза. Коринф, место знаменитой эллинской декларации во время сопротивления Персии в 481 г., когда-то был главным союзником Спарты в Пелопоннесском союзе, но эта организация также была тихо свернута и прекратила свое существование в середине 60-х гг. IV в. Коринфяне, другие бывшие члены Пелопоннесского союза, новые города Мессена и Мегалополь, а также Аргос предпочли встать на сторону Филиппа, а не Спарты. Со своей стороны сверхловкий дипломат Филипп знал, что, исключив Спарту из союза, он сможет обеспечить лояльность этих антиспартанских городов.

Александр Великий, сын и наследник Филиппа, привел два убедительных доказательства, свидетельствующих о бессилии Спарты в межнациональных делах. Первое — в 334 г. после битвы на реке Граник, когда он отправил в Афины ровно три сотни доспехов (комплекты снаряжения гоплитов) для передачи их в дар Афинскому акрополю со следующей надписью:

Александр, сын Филиппа, и греки — кроме спартанцев — [установили эти трофеи, взятые] у варваров, обитающих в Азии.

Фраза «кроме спартанцев», для которых число 300 оставило неизгладимый след в коллективном национальном сознании, было намеренным оскорблением и публичным унижением, напоминавшим, что они не участвуют в общегреческом антиперсидском походе, возглавляемом Александром. Второе было сделано три года спустя, в 331 г., когда сын и наследник Архидама Агис III возглавил попытку восстания против македонского господства, но потерпел полное и решительное поражение при Мегалополе. Александр презрительно отозвался об этой битве как о «войне мышей».

Что же, возвращаясь в заключение к важнейшим событиям 338 г., ждало Архидама? Он оказался далеко за морями и умер как наемник единственной настоящей колонии Спарты Тараса (Тарента), сражаясь против соседних местных жителей лукан. Тень своего отца Агесилая. Но, тем не менее, скульптурный портрет Архидама был помещен в Олимпии; до нас, вероятно, дошла копия римского периода. Агесилай пришел бы в ужас. С его точки зрения, мужчина должен оставить после себя как памятник свои деяния, и только деяния, а не бесполезные фальшивые идолы. Sic transit gloria laconica (Так проходит слава лакедемонян. — лат .).

Основание Новой Мессены было не единственным ударом после Левктр, который Эпаминонд смог нанести Спарте. Усилив нажим, он также наблюдал в 368 г. за строительством Мегалополя («Великого города») на юге Аркадии, объединившего сорок бывших общин, некоторые из которых ранее принадлежали лаконским периэкам. Здесь проявились федералистские тенденции, очевидные в Аркадии, по крайней мере с начала V в., но понадобился Эпаминонд, сам гражданин федерального демократического государства Беотии, чтобы осуществить их надежды, превратив Мегалополь в новую столицу федеральной Аркадии. Размеры его театра, самого большого в Пелопоннесе, были показателем важности Мегалополя как главного федерального объединяющего центра. Спарта, разумеется, всеми силами сопротивлялась федеральным государствам и расчленяла их, когда только могла (например, Беотийскую федерацию в 386 г., Халкидскую в 379 г.). Однако местоположение Мегалополя было таково, что оно напрямую угрожало проходу любой спартанской армии, стремившейся продвинуться в Пелопоннесе или Греции на север от Коринфского перешейка. Это была кость, которая прочно засела в горле Спарты.