Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

Геродот изображает Ксеркса созывающим военный совет, что тот несомненно сделал, но точные слова, которыми обменивались Ксеркс, Мардоний и мудрый дядя Ксеркса Артабан, не обязательно имели прямое отношение к действительности. В некотором смысле Артабан является одним из шаблонных персонажей Геродота, который «предостерегает» от того, чтобы предстоящую ситуацию видеть только в черно-белых красках, и по крайней мере столь же ясно предвидит возможные препятствия на пути к проекту и трудности в его осуществлении, как и вероятный успех. Таким образом, он представляет собой контраст как для Ксеркса, относительно молодого, неопытного и чрезмерно самоуверенного, так и для Мардония, который, по крайней мере в сценарии Геродота, был фанатичным сторонником вторжения.

Одно место в речи Артабана касается самого существа вопроса, по крайней мере в том, как оно ретроспективно восстановлено Геродотом. Посредством скрытой иронии здесь предвосхищена конечная неудача Ксеркса:

Ты видишь, как перуны божества поражают стремящиеся ввысь живые существа, не позволяя им возвышаться в своем высокомерии над другими. Бог мечет свои перуны в самые высокие деревья и дома. Ведь божество все великое обыкновенно повергает во прах…Ведь не терпит божество, чтобы кто-либо другой, кроме него самого, высоко мнил о себе.

Это ощущение было передано на афинской драматической сцене в буквальном смысле слова трагически, особенно в сохранившейся трагедии Эсхила « Персы », впервые поставленной весной 472 года. Есть также основательная причина предполагать, что Геродот, столь традиционно и глубоко благочестивый человек, каким от был, действительно верил, что так все и в самом деле происходило в подлунном мире [45] См. Приложение 3. . Однако далее в интригующем повествовании Геродота следует почти комический эпизод. Сначала Ксеркс в ярости из-за Артабана, единственного из его близких советников, осмелившегося высказаться против греческой войны. Затем, по более зрелом размышлении, он убеждается в мудрости точки зрения старшего. Но потом Артабан меняет свою позицию, после чего Ксеркс мгновенно возвращается к своему изначальному агрессивному мнению. Каковы причины для этих внезапных перемен в точках зрения Ксеркса и Артабана? Вмешательство сновидений, классическое проявление божественного в книге Геродота, но также и совершенно гомеровский литературный прием: тонкий способ напомнить читателю об эпическом масштабе предстоящего конфликта, а также о том, что в нем поставлено на карту для будущих отношений между Востоком и Западом. Такой способ драматизированного повествования имеет для греческого историка еще одно преимущество — раскрытие слабости, нерешительности и отсутствия понимания, которое роковым образом обрушилось на главного человека Персии, Царя Царей.

Однако Фукидид, величайший из преемников Геродота как историка, придерживается совсем другого тона, охлаждающего тона реализма, в своем рассказе о причинах Афино-пелопоннесской войны 431–404 гг. Он решительно приземляет ситуацию. Действительно, у него был ревнивый профессиональный интерес в том, чтобы утверждать, что все войны, случившиеся до «его» войны, были незначительными, и, возможно, он имел в виду конкретно войну Геродота. С другой стороны, рассказ Фукидида о причинах всех великих войн, а не только Афино-пелопоннесской войны, имеет привкус более убедительного прозрения и здравомыслия, нежели трагикомический продукт Геродота.

Ибо, как в начале своей Истории Фукидид говорит спартанцам устами своих афинских рассказчиков, существуют три основных мотива, управляющих межгосударственными отношениями независимо от того, является ли государство абсолютной монархией типа Персии, демократической республикой афинского образца или модифицированной олигархией, подобной Спарте. Это мотивы следующие — в обычном порядке приоритетности: стратегическая забота о коллективной безопасности государства; идеологически-психологическая забота о его статусе, репутации и чести; стремление к экономическому прогрессу и выгоде. Афиняне Фукидида выразили их более резко как страх, честь и выгода. Сочетание этих трех мотивов также объясняет, почему Ксеркс принял такое решение, а именно, вторгнуться в континентальную Грецию с целью завоевания, и почему он должен был принять это решение, а не какое-либо другое.

В своей озабоченности безопасностью империи и особенно неприятностями, которые предположительно могли прийти из-за самой отдаленной границы, Дарий в 513 году вторгся в Европу из Азии через Босфор. Позже он санкционировал завоевание Мардонием европейской Фракии. Фракийцы жили по обеим сторонам проливов — Геллеспонта (Дарданелл) и Босфора. Идея состояла в том, чтобы значительно обезопасить империю, включив в нее оба пролива. Было ли это действительно более безопасно?