Наталья Сивкина - Последний конфликт в независимой Греции - Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Отзвуки социальной борьбы слышны в свидетельствах Полибия о Мегалополе в конце Союзнической войны. Историк упоминает (V, 93) всеобщее недовольство ввиду нехватки средств, малочисленность населения, требования к богатым уступить третью часть своих земель для предоставления наделов новым поселенцам. Предметом раздоров стали и законы Пританида, которого дал им в законодатели Антигон. Арат как стратег союза был вынужден вмешаться и умиротворять население. Примечательно, что в Клеоменову войну Мегалополь упорно сопротивлялся спартанцам (Polyb., II, 48, 4 sqq.; 55, 8; 65, 3). Теперь же тяготы войны и разорение земель подталкивали население к возмущению.

Социальные проблемы были характерны не только для Пелопоннеса. Не менее напряженная борьба шла и в других государствах Эллады. Полибий пишет, что государство беотийцев было окончательно расстроено, и у них в течение чуть ли не 25 лет не было вынесено ни одного приговора ни по частным жалобам, ни по государственным делам (XX, 6). Чтобы предотвратить социальные конфликты и облегчить положение демоса, руководители Беотийского союза вынуждены были отсрочить взыскание долгов, устраивать общественные раздачи и обеды.

Лишь очень немногие полисы были достаточно богаты, чтобы поддерживать независимое существование и социальную стабильность за счет государственного содержания обедневших граждан, как это делалось на Родосе, хотя там не было демократического правления (Strab., 14, 2, 5). Еще в конце IV в. среди зажиточных греческих собственников окончательно оформилось понимание того обстоятельства, что гарантировать автономию полиса и внутреннее спокойствие может только сильная поддержка извне. Иными словами, полис мог сохранять социальную стабильность только в составе более крупного государственного объединения [407]. Но и в государствах такого типа поставленные проблемы не исчезли; они с полной силой проявлялись в кризисных ситуациях, как это случилось с Ахейским союзом в годы Клеоменовой войны.

Не избежал подобных проблем и Этолийский союз. «Показателями имущественного и социального расслоения этолийского общества второй половины III — первой трети II в. являются: посвящения этолийцев в дельфийский храм и другие святилища; распространение роскоши и появление людей, состояние которых оценивалось в несколько десятков, а то и сотен талантов; изменение состава вооруженных сил союза в сторону падения значения пехоты и повышения роли конницы в боевых операциях; развитие наемничества и пребывание этолийцев на военной службе в восточно-эллинистических государствах; массовая задолженность свободного населения» [408]. Резкое социальное расслоение привело к возникновению в Этолии протестных настроений и брожения, которое проходило под традиционными лозунгами отмены долгов. Около 206 г. долговой вопрос приобрел особую остроту, так что стратегам Скопасу и Доримаху было поручено разработать законы о кассации долгов, которые, однако, в результате активного противодействия ростовщиков не были приняты. Борьба затянулась на ряд лет (Polyb., XIII, 1; XXX, 2; Liv., 42, 4).

Противопоставляя две воюющие федерации, обычно считают, что Этолийский союз был демократичнее Ахейского [409], поэтому демократические круги Греции стояли на стороне этолийцев, а ахейцы и Македония поддерживались консервативными силами греческих городов [410]. Исследователи в данном случае ориентируются на разные социально-политические условия, в которых формировались федерации. Ахейский союз складывался в процессе борьбы с тираническими режимами и объединял города, в большинстве своем олигархические, ориентированные на консерватизм и традиционализм. Их соперник — Этолийская лига — развивалась в иной обстановке и включала города демократические, имевшие менее консервативную социально-политическую структуру.

Эти различия, конечно, могли привести к расколу эллинов на два военно-политических блока, к росту противоречий между ними и к неизбежной войне. Однако в неменьшей степени играли роль и имперские амбиции обеих сторон. Поэтому едва ли правомерно утверждение, что «Этолия осталась, после установления власти Македонии в большей части Эллады, единственной демократической страной, и, следовательно, борьба против Македонии и олигархического Ахейского союза была в какой-то степени борьбой за демократию» [411]. В противоположность этому высказыванию В. Тарн полагает, что Ахейская лига тоже имела достаточно демократическую конституцию, при этом она была менее демократична, если сравнивать с Этолией 275 г., и более демократичной, чем Этолия в 220 г. [412]