Наталья Сивкина - Последний конфликт в независимой Греции - Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Выбор зимнего времени для начала кампании оправдал себя не только в плане внезапности, но и в плане решения вопроса о содержании армии. Во все времена считалось удачным обстоятельством, если в ходе войны войско могло содержаться за счет врага [325]. Зимняя кампания как нельзя лучше способствовала этому. Следует помнить, что речь идет об Элиде, земли которой были плодородны. Урожаи к зиме были собраны, запасы сделаны, поэтому завоеватели не имели проблем с получением продовольствия. Обилие захваченной добычи подчеркивает и Полибий (Polyb., IV, 73, 4–5; 74, 7–8; 77, 5). Примечательно, что все разорения имели место на земле Элиды. Когда же речь идет о Трифилии, не встречается ни одного упоминания о грабежах. Вполне вероятно, македонский царь не допустил бесчинств на этой территории, поскольку планировал поставить земли Трифилии под македонский контроль. Ему требовалось приобрести дружественное отношение жителей к себе.

Вторая особенность данного похода — его стремительность, в духе Александра Македонского в 335 г. Даже, как подчеркнул Плутарх, «редкостная стремительность» (Arat., 48). Маршрут Филиппа приведен у Полибия (Polyb., IV, 67–80). Выйдя из Коринфа, он остановился во Флиунтской области, затем мимо Стимфала прошел к Псофиде, после ее штурма и захвата Ласиона и Страт прибыл в Олимпию, опустошил земли Элиды и двинулся на юг через Телфусу и Герею в Трифилию; подчинив города этой области, отправил отряд Тавриона в Фигалею, а сам вернулся в Мегалополь. На этом кампания завершилась. Таким образом, можно сказать, что царь обошел половину Пелопоннеса примерно за месяц, при этом ему пришлось тратить время на осаду и штурм городов, а также разорение земель противника. Если полагаться на сообщения Полибия, то начало операции следует отнести к зимнему солнцестоянию (втор. пол. декабря), а окончание ее — к середине зимы (…μέσου χειμώυος… Polyb., IV, 80, 16). «На основе приведенных Полибием данных можно высчитать, что скорость передвижения македонских войск в Пелопоннесе была 10, иногда 9,5 миль в день. Для сравнения: Александр Великий делал по 13 миль в день [326]. То, что предпоследний македонский царь двигался медленнее своего знаменитого предшественника, не преуменьшает заслуг Филиппа: следует помнить, что он шел зимой и через горы.

Показательно сравнение зимних операций с летней кампанией 219 г. Филипп выступил из Македонии, вероятно, в начале лета [327], потратил 40 дней на осаду Амбрака, потом переправился в Акарнанию. Здесь он соединился с акарнанским войском и начал изгонять этолийские гарнизоны из крепостей, пока не пришло известие из Македонии о готовящемся нашествии дарданов (Polyb., IV, 64–66). Однако узнав, что дарданы передумали, Филипп распустил войско для уборки урожая [328], а сам остальную часть лета провел в Фессалии. Неизвестно, сколько точно длилась эта кампания, однако примерный подсчет позволяет говорить, что она заняла, вероятно, чуть менее трех месяцев.

Налицо явное отличие в скорости передвижения войск. Зимой, в неблагоприятных условиях, македонская армия действовала успешнее, чем летом. Вполне вероятно, немалую роль в этом играл элемент неожиданности и внезапности. Противник не ожидал, что молодой царь, слабо проявивший себя в начале войны, окажется способен не только преодолевать природные трудности, но и отважится на штурм городов, считавшихся хорошо укрепленными. Его стратегические таланты оставили греков в большом недоумении. Возможно недооценка Филиппа восходит к греческим представлениям. По их меркам командовать войсками в восемнадцать лет — это нелепость, так как гражданин способен занимать такие должности, лишь достигнув тридцатилетнего возраста [329]. Из этого устоявшегося мнения вытекает высказывание древних авторов о царе как о некомпетентном молодом человеке (Роlyb., IV, 24, 1–3; V, 12, 3; 16, 2; 18, 6; 26, 4; Just., 29, 1, 10), хотя Полибий время от времени все-таки вынужден признавать его способности (IV, 77, 1; 82, 1; V, 18, 7; 29, 2).

Третья характерная черта зимней военной кампании Филиппа заключается в использовании гораздо меньших сил, чем в первые месяцы войны. Летом у македонского царя было 10.000 фалангитов, 5.000 пельтастов и 800 всадников (Роlyb., IV, 37, 7). Кроме того, он имел ополчение из Эпира, 300 пращников из Ахайи и 300 критян-наемников (Polyb., IV, 61, 2). Точное число эпиротов неизвестно, хотя πανδημά, конечно, явное преувеличение. Для выяснения их численности в армии Филиппа можно привлечь другие данные. Так, в войске Антигона Досона в Клеоменову войну находились 1.000 пехоты и 50 всадников из Эпира (Polyb., II, 65, 4); ровно столько же предоставили акарнанцы. В ходе же летней кампании 219 г. царь получил от акарнанцев 2.000 пехоты и 200 всадников (Polyb., IV, 63, 7). Расхождение весьма существенное, если учесть, что во время боевых действий какая-то часть акарнанцев должна была оставаться дома. Видимо, в случае с Эпиром ситуация выглядит сходным образом. Поэтому не будет, вероятно, выглядеть большим преувеличением предположение, что они предоставили Филиппу около 2.000 человек. Таким образом, в распоряжении македонского царя летом находилось примерно 18–19.000 человек.