Наталья Сивкина - Последний конфликт в независимой Греции - Союзническая война 220–217 гг. до н. э.

Очевидное желание ахейцев решить свои проблемы с помощью македонского оружия привело к возрастанию оппозиционных настроений внутри федерации. Города, входившие в Ахейский союз, остались недовольны политикой центра: стратег оказался бездеятелен, он не только не организовал помощь нуждавшимся в ней, но даже не смог набрать наемников. А имевшееся в его распоряжении ополчение не провело ни одной серьезной операции. Обращения к македонскому царю остались без ответа, что также компрометировало ахейского стратега в мнении союзников. Такая пассивность со стороны одного из зачинщиков войны показывает, что ахейское руководство, видимо, предполагало провести войну не своими силами, а македонскими. Влияние Арата Старшего на Филиппа V, вероятно, породило такие надежды. Однако уже в начале войны македонский царь успешно продемонстрировал нежелание быть марионеткой в ахейских руках. Он заботился о своих интересах, привлекал к себе союзников по лиге, подчеркивал приверженность идеям Общего Мира. И, возможно, в этот период войны под благовидным предлогом намеренно не оказал помощи ахейцам. Арат пользовался серьезным влиянием среди членов лиги, союзники ориентировались на его линию политики, хотя не он являлся гегемоном. Македонский царь планировал вернуть утраченное ранее господствующее положение на Балканах на законных основаниях — через лигу, найдя опору в греческих союзниках. Однако пока Арат был жив и пользовался значительным авторитетом, это было едва ли осуществимо. Поэтому Филиппу оставалось лишь компрометировать ахейских стратегов, подчеркивать их слабые стороны и демонстрировать свои собственные преимущества. Фактически Ахейский союз оказался гораздо ближе к краху в ходе этой кампании, чем в 225 г., накануне обращения за помощью к Досону.

С точки зрения военного времени, расшатывание лиги было довольно опасным предприятием. Царь был молод и нетерпелив, ему не хватало опыта государственного мужа, чтобы просчитать последствия развала Эллинской лиги. Решиться на конфликт с лидерами союзников македонскому царю помогло осознание слабости ахейцев, наличие самой мощной армии в Греции и стремление показать всем союзникам, что без Македонии они не смогут выстоять против врагов. Фактически он предлагал грекам весьма простую альтернативу: либо ахейцы должны сражаться собственными силами, что неминуемо привело бы их к поражению от коалиции Элиды, Спарты и Этолии и, вероятно, к распаду федерации; либо они получают помощь от Филиппа, пассивно наблюдая при этом за возрастанием македонской власти на своих границах. Естественно, такая позиция была слишком грубой, поэтому македонский царь постарался смягчить ситуацию объяснениями и обещаниями. Однако этого было недостаточно, чтобы сразу занять прочное положение гегемона Греции. Филиппу было необходимо подкрепить свои притязания удачными военными действиями, к реализации которых он приступил уже в следующем военном сезоне. Естественно, в последующих кампаниях разлад между лидерами лиги и расхождение в их целях проявятся с большей силой.

Первые кампании 219 г. шли с переменным успехом, хотя несогласованность действий командующих Эллинской лиги дала некоторые преимущества этолийцам [308]. Более всего пострадала Ахайя, которая подверглась нападениям Этолии, Спарты и Элиды. Однако зимняя кампания 219 г. коренным образом отличалась от операций начала войны.

Согласно Полибию, события разворачивались следующим образом. Осенью 219 г. состоялись выборы стратега Этолийского союза [309], им стал Доримах (Polyb., IV, 67, 1). Фактически сразу после этого, действуя в русле традиционной этолийской тактики, он вторгся в Эпир, разоряя страну. Разграблено было даже святилище в Додоне. Примечательно, что военных столкновений не произошло, этолийцы безнаказанно вернулись домой (Polyb., IV, 67, 2–5). Эпироты даже не попытались их остановить, судя по данным историка. Этот факт требует особого объяснения.

Возможно, ответ в данном случае подскажет одна из «стратегем» Фронтина, который пишет: «Никострат, полководец этолийцев, в войне против эпиротов, когда дорога в ту страну стала для него опасной, сделал вид, что собирается вторгнуться через другое место. Масса эпиротов сбежалась, чтобы помешать этому. Тогда Никострат, оставив небольшой отряд, чтобы создать видимость, будто войско остается на месте, с остальными силами вступил в страну через проход, по которому его не ожидали» (I, 4, 4). Дата этого события не указана, но считается, что нападение имело место несколько раньше Союзнической войны, возможно, во времена Деметриевой войны. Кроме того, имя полководца совпадает с именем отца Доримаха (Polyb., IV, 3, 3). Поэтому вполне допустимо предположение, что если именно отец нынешнего стратега применил такую хитрость в прежних кампаниях, то, вполне естественно, что его опытом мог воспользоваться и сын во время отступления. О том, что эпироты должны были быть готовы к отражению внешнего вторжения, говорит следующий факт: эпирское ополчение, активно участвовавшее [310]в первых операциях в составе македонской армии, летом вернулось домой (Polyb., IV, 66, 1–5). Следовательно, можно было собрать некоторое число воинов и попытаться воспрепятствовать их возвращению в Этолию или отбить какую-то часть добычи.