Илья Левит - Сказки доктора Левита - Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт)

Но выселения выселениями, а пушек и боеприпасов все одно — не хватало. К концу 1915 года Николай Николаевич был снят и направлен командовать Кавказским фронтом, куда он взял с собой Янушкевича. Евреев, во всяком случае ашкеназов, в тех местах не густо было, но эти господа и там ухитрились нам навредить. Командовал армией теперь лично царь Николай II. Вроде стало чуть легче — массовые выселения прекратились. Но не прекратилась антисемитская агитация. Продолжали обвинять евреев в шпионаже и всяком прочем содействии немцам. Между прочим, защитой евреев прославился адвокат А. Ф. Керенский. Так как в 1916 году трудности стали уже очень заметны и в тылу, то тут и объявили, что «евреи виноваты» в недостатке продуктов и в исчезновении золотых и серебряных монет. Продуктов стало не хватать, так как в деревне к тому времени начала остро ощущаться нехватка рабочих рук. А золото и серебро умные люди, независимо от национальности, припрятывают в трудные времена (а таковые явно наступали). Итак, из Министерства финансов и из Министерства внутренних дел губернаторам и жандармерии начали поступать соответствующие инструкции. Но оказалось, что их трудно провести в жизнь. В 1915 году страна наполовину поверила в измену евреев, объяснив этим неудачи на фронте. Но в 1916-м — уже не верила. Оказывается, и «евреи виноваты» — может надоесть. И это был очень плохой признак для русской монархии.

Ну, а с точки зрения военных усилий России, что дал антисемитизм? Положительная сторона дела — объяснение стране военных неудач 1915 года — была отчасти достигнута. Но затем выяснилось, что у медали есть две стороны. В армию было мобилизовано 500 тысяч евреев. У большинства из них пропало желание геройствовать. Но не это было главной бедой, тем более что еще находились храбро сражавшиеся русские евреи, а то, что возникли международные осложнения.

Западноевропейская печать, даже в условиях военного времени, не могла смолчать. Впрочем, дальше слов дело тут не шло. Россия была все-таки могучей страной. На Восточном и Кавказском фронтах она сковывала добрую половину военных сил центральных держав, то есть столько же, сколько Британская империя, Франция (с колониями) и Италия, вместе взятые. По существу, видимо, все-таки меньше половины — германские дивизии были боеспособнее австро-венгерских и турецких, а на Западном французском фронте их было больше, чем на Восточном. Но нейтральные США наложили на Россию экономические санкции, и было это очень чувствительно для военных усилий страны. Так что выигрыш был очень сомнительный. Но главное, эта антисемитская политика тормозила вступление Америки в войну против Германии. Тут президент Вильсон был полностью согласен с американскими евреями — нельзя вступать в союз с черносотенцами.

Ясно, что при таких известиях из России у Жаботинского в Лондоне дела шли трудно. По его собственному выражению, в первый период дело росло «именно провалами». Тут я отсылаю всех к его книге «Слово о полку». Надо удивляться, что находились у него хоть какие-то сподвижники. Во-первых, Вейцман. Другие союзники были довольно неожиданными. Например, русская (царская!) дипломатия оказывала ему поддержку — факт менее парадоксальный, чем кажется на первый взгляд. Об отряде «погонщиков мулов» печать говорила довольно много. Услышали о нем и в России. Планируемый Еврейский легион был удобной возможностью мобилизовать русских евреев в Англии. Но поддержка эта дала немного. На еврейской улице его поддержали «территориалисты» Зангвиль (Цангвил) и Идер (Эдер). Это были люди влиятельные среди евреев. Их организация (ЕТО) еще существовала. Они распустили ее только после опубликования «Декларации Бальфура». Видимо, они считали, что военная еврейская часть всюду пригодится. Зангвиль остался сподвижником Жаботинского и в дальнейшем. Поддержал Жаботинского и старый друг Герцля, Джозеф Коуэн. Это все была, однако, капля во враждебном море. Атмосфера неприязни сгущалась вокруг Жаботинского («он хочет сделать нас союзниками русского царя-антисемита»). В это время с Вейцманом начал сотрудничать Герберт Самуэль (он был «большой еврей» — человек из английских верхов). Но он не решился в то время встретиться с такой одиозной фигурой, как Жаботинский. Для пропаганды своих идей Жаботинский начал вместе с русско-еврейским журналистом Меиром Гроссманом издавать газету на идише, но в Англии ее распространение запретила военная цензура за какой-то выпад против царя. Словом, в 1915 году преследовали Жаботинского неудачи. И среди тех, кто травил его, были и недавние друзья-сионисты. Казалось, нет просвета. Но блеснул «луч света в темном царстве» — его женщины. Летом 1915 года он последний раз посетил Россию. Там сионисты тоже встретили его плохо. Но его мать, жена и сестра оказались на высоте. Мать сказала: «Если веришь в свою правоту — не отступай». Сестра так отозвалась о сионистах: «Они еще придут целовать тебе руки». Жена напутствовала его перед отъездом: «Иди и не беспокойся. Все будет хорошо». Очень гордился Жаботинский своими женщинами.