Сергей Васильев - Псковская судная грамота и I Литовский Статут

О «городских сябрах» говорит также Витебский привилей 1510 г.: «А сябров городъских в прыгон наш не гнати ани в подводы ни в ловы» [70].

Большой интерес представляет относящаяся к 1483 г. псковская «Правая грамота псковского князя Ярослава Васильевича и псковских посадников Снетогорскому монастырю». Приведем выдержки из ее текста:

«Перед господином псковским Ярославом Васильевичем, и перед посадники степенными, перед Степаном Максимовичем, и перед соцкими на сенех, стоя на суде, игумен Тарасеи Богородецкой Снетные горы и все старцы Снетогорские с Юрьем соцким, c cтаростою с Егорьевским, да с Ортемом и с Ыльею, cо всеми их сябры, и с ыгуменом с Лаврентием Кузьмодемьянским з Гремячие горы и со всеми старцы Кузьмодемьянскими а ркучи тако игумен Тарасеи и все старцы Снетогорские господин князь и посадники и соцкие: тому господине, Юрью соцкому, cтаросте Егорьевскому, и Ортему и Ильи, и всем их сябром, игумену Лаврентию Кузьмодемьянскому и всем старцом пять частеи в Перерве реки, а нам господине шестая часть в Перерве реки, проеду деле…

Да и положили грамоты купчие перед осподою. И осподин князь псковскои Ярослав Васильевич, и посадники, и сотцкие вопросили Юрья и Ортема и Илью, и всех сябров их игумена Лаврентия и всех старцов Кузьмодемьянских: отвечаите, почему вы игумена Тарасья и старцев Снетогорских в Перерве реки лишаете шестои доли, а проезда им не даете…

И господин князь псковскои Ярослав Васильевич, и посадники, и сотцкие прочет перед собою обои грамоты и дали грамоты Клименты сотцкому, да послали княжого боярина Михаила Чета, да и Клименту Семеновича сотцкого тое воды в Перерве реке досмотрети…» [71]

Л. В. Данилова обращает внимание на то, что в данном источнике сотник, отправленный вместе с княжеским боярином Михаилом Четой для проверки земельной межи, назван по имени и отчеству (с «вичем»), тогда как сельский – просто по имени. Таким образом, к концу XV в. между сотскими из правящей Псковской землей элиты и сотниками подчиненных ей сельских общин образуется «пропасть» [72]. Как отмечает Л. М. Марасинова, в псковских грамотах термины «сябры» и «смерды» взаимозаменяют друг друга: «…жители Рожитского острова, названные в XIII в. смердами, в документе XV в. фигурируют в качестве сябров» [73].

Все это также может свидетельствовать в пользу точки зрения о социальном содержании термина «сябры».

По мнению О. В. Мартышина, «нет оснований представлять сябров и земцев как особую социальную группу» [74]. Мы же полагаем, что вышеизложенное позволяет видеть в «сябрах» особую социальную страту сельских и городских общинников, существовавшую у восточных и южных славян.

Все эти термины связаны с судопроизводством: обвинением и судебным процессом.

«Дворянин» упоминается в Псковской Судной грамоте только единожды, в следующих словах: «А который пристав или дворянин возьмет своему узду (истцу) конь…» [75]Данная ст. 66 Грамоты устанавливает порядок выемки «приставом» коня или иного имущества во время выполнения им своих обязанностей [76]. Рядом с «приставом» назван «дворянин».

Кто же такие «дворянин» и «пристав»?

«Дворянин» как должностное лицо, связанное с судопроизводством, упоминается уже в Русской Правде. В Пространной Правде Карамзинской группы имеется статья «О муке», гласящая: «Аже утяжу(ть) в мукы, а поседи(ть) у дворянина 8 ногат за ту муку. А у колоколници бьют(ь) кнутом, за ту муку 80 гривен» [77]. По мнению А. А. Зимина, данная статья развивает ст. 78 Пространной Правды о «муке» смерда [78].

«Дворечский», наряду с «тиуном» упоминается в относящемся к XIII в. «Рукописании князя Всеволода», причем памятник применительно к данным лицам употребляет выражение «по старине»: «А дворечьскому сукно ипьское, а 10 пудов меду на подсласту чистого пошлины по старине. А тиуну дару сукно тумаское, а дати ему 5 пудов меду на подъсласту чистого пошлины по старине» [79].

В новгородских договорных грамотах с тверским великим князем Ярославом Ярославовичем 1264, 1266 и 1270 гг. «дворяне» выступают и как должностные лица, и как землевладельцы наряду с боярами. На принадлежность «дворян» к землевладельцам указывают следующие строки: «…ни сел ти держати по новгородскои волости, ни твоей княгыни, ни бояром твоим, ни твоим дворяном…», «…ни твоим бояром, ни твоим дворяном сел не держати, ни купити, ни даром приимати…» [80].