Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Спасти ценные экспонаты пытался директор музея В. М. Базилевич, согласившийся сотрудничать с оккупационными властями, но выносивший музейный предметы к себе домой, в тайник. Когда Таганрог был освобожден советскими войскам, и Базилевич был арестован, коллекцию, находившуюся у него в квартире, посчитали похищенной из музея. Обвиненный в краже музейных ценностей, Базилевич был расстрелян в декабре 1942 г. [643] Там же. С. 360.

В мае 1943 г. верховное командование вермахта запрашивало Штаб Розенберга о факте передачи предметов из музея в ведение главной рабочей группы «Украина». В этом списке указывалось 125 единиц [644] Там же. С. 361. . 19 июля 1943 г. местонахождение предметов из Таганрогского музея стало известно Штабу Розенберга. А в июле «таганрогские трофеи» попали в Берлин. Согласно акту изъятия от 27 августа 1943 г., оккупационные власти еще раз произвели масштабный рейд по музейным фондам. В это время было взято 10 картин, среди которых полотна И. И. Айвазовского, Н. П. Богданова-Бельского, В. Д. Поленова [645] Там же. С. 362–363. .

Характерно, что и из этого музея немцы увезли и брали для личного пользования преимущественно старинные русские вещи, рассматривая их как «сувениры». 4 августа 1943 г. газета «Известия» опубликовала статью «Немецкие варвары разграбили музей в Таганроге»: «В двенадцати отделах Таганрогского музея были собраны редчайшие экспонаты, относящиеся к истории нашей Родины и русского народа. В музее хранились оригинальные полотна, написанные русскими художниками Маковским, Шишкиным, Прянишниковым и др., а также образцы древнего оружия, фарфоровой посуды и т. д. Сейчас музей пуст – все самое древнее разграблено и увезено в Германию» [646] Известия: газета. 1943. 04 сентября. .

Ситуация в Пятигорске, занятом вермахтом 9 августа 1942 г., очень напоминала положение в Алупке (см. выше), да и во многих городах, куда оккупанты вошли позже, чем их оставили советские войска. Одного дня безвластия хватило для расхищения музейных экспонатов мародерами из местного населения. Через несколько дней после захвата Пятигорска частями танковой армии фельдмаршала Клейста оккупационные власти оповестили жителей города о новых порядках. Разумеется, они не могли не коснуться такого важного в идеологическом плане учреждения, как Пятигорский краеведческий музей. В течение полутора месяцев сотрудники музея продолжали работу по заданию немецкой администрации, которую представлял обер-лейтенант Й. Витте, «куратор» всех кавказских музеев. Они восстанавливали экспозиции и залы музея, но без отделов истории и социалистического строительства. В начале октября 1942 г. музей был открыт [647] Савенко С. Н., Чегутаева Л. Ф. Для оккупантов работать не станем // Музейный фронт Великой Отечественной. М., Гелиос АРВ, 2014. С. 440–441. . Осенью в Пятигорске появилась группа германских специалистов, занимавшихся археологией, древней историей, этнографией и языкознанием. Они экстренно отбирали экспонаты для «эвакуации» в рейх – к этому моменту советские войска закончили окружение 60-й армии вермахта под Сталинградом, и стало очевидно, что господство оккупантов и на Кавказе подходит к концу. Информации о судьбе вывезенного нацистами и их приспешниками из этого музея нет. Кавказ, где к концу 1942 г. ситуация была более безопасной, чем на юге, в регионах, близких к Сталинграду, становился перевалочным пунктом для вывоза нацистами водным путем реликвий музеев из других регионов.

Директор пятигорского дома-музея м. Ю. лермонтоваЕ. И. Яковкина вспоминала: «Зимой 1942 г., когда начался разгром фашистских армий под Сталинградом, когда части Советской Армии перешли на Кавказе в развернутое наступление и начали теснить врага, фашисты закрыли “Домик” для посетителей. 20 декабря в него были внесены ящики с экспонатами ростовскогомузея изобразительных искусств. Здесь были полотна Крамского, Боровиковского, Сурикова, Айвазовского, Поленова, работы выдающихся советских художников. Начался “просмотр”, вернее, разграбление картин. В музей явился фашистский генерал Макензен и отобрал несколько картин лично для себя. Приходили, держа в руках справочники о русской живописи, офицеры чинами поменьше. Каждый выбирал, что хотел» [648] Юрченко Т. И. «Уж постоим мы головою за родину свою!» // Музейный фронт Великой Отечественной. М., 2014. С. 432. . (В общей сутолоке сотрудники музея, рискуя жизнью, смогли вынести несколько небольших полотен и предметов декоративно-прикладного искусства из музея и спрятать их до прихода советских войск.) Именно резкое ухудшение положения дел на фронте лишило нацистское командование скоординированности и четкости официальных грабительских действий. И – открыло дорогу для абсолютно неконтролируемого мародерства. А 8 января к лермонтовской усадьбе подъехал грузовик для погрузки экспонатов Ростовского музея и отправки их в Германию. Дальнейшая судьба их неизвестна [649] Там же. .