Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

11 ноября 1942 г. художественный музей был заперт, а на дверях вывешено объявление, по которому «музей считается реквизированным и ответственность за целостность экспонатов музея германское командование берет на себя» [626] Там же. .

4 марта 1943 г. началась спешная упаковка музейных ценностей в ящики. Последний упаковочный акт датирован 17 марта 1943 г. Сотрудники музея успели сделать позальные описи – очень краткие, в основном без указания учетных номеров, например: 23 фигурки из фарфора 1 пол. XIX в.; 4 больших и 3 маленьких тарелки с портретом Наполеона; 2 люстры деревянные с яйцом страуса XVII в.; два витража на стекле; бокалы в виде тюльпанов и лилий; наличники к окну Малютина «Боян и его запев»; «Сказочный городок»; резной диван с вышивкой по эскизу Тенишевой; гарнитур – 10 предметов мебели стиля Людовика XVI и т. д. В позальных описях перечислены 1368 предметов. 19 марта 1943 г., по приказанию генерала Шенкендорфа из Штаба Розенберга, упакованные экспонаты были вывезены из здания музея. Через 3 дня сотрудники составили акт, в котором указали: «Из музея в г. Вильно вывезено 50 ящиков с экспонатами… Из них 35 ящиков с картинами, скульптурой, иконами, фарфором, 11 ящиков с книгами и гравюрами, 4 особые ящика с иконами XVI–XVII вв…» (Помимо вывоза, музейные экспонаты передавались внутри города различным организациям: в офицерское собрание, городское управление, в Успенский Собор. Всего передано по документам 26 предметов.) [627] Там же.

Путь «эвакуированных» из Смоленска художественных ценностей ведет в Вильнюс: об этом свидетельствуют обнаруженные уже в конце войны советскими специалистами дневники хранителя смоленского музея В. И. Мушкетова. (Его судьба весьма схожа с судьбой уже упоминавшегося В. С. Пономарева, как схожи и их роли в истории вывоза и обнаружения российских музейных ценностей.) В Вильнюсе музейные коллекции были размещены в здании Бернардинского монастыря: там с довоенного времени находился местный городской архив. В конце сентября 1943 г. В. И. Мушкетов по приказу оккупационных властей прибыл в Вильно. В монастыре он увидел, что часть ящиков разбита, картины распакованы, деревянная скульптура, музыкальные инструменты хранятся без присмотра – разбросаны по разным залам, которые открыты, в них много посторонних людей [628] Там же. . Он написал несколько писем в отделение Штаба Розенберга в Вильнюсе с просьбой выделить изолированное помещение [629] Там же. . В марте 1944 г., с отступлением войск вермахта из Литвы, началась спешная переупаковка экспонатов под присмотром Мушкетова для вывоза их в Германию. Он снова обратился в штаб Розенберга, где сообщил: «… упаковка экспонатов проходит неудовлетворительно…столяр пакует не думая, забивает гвозди в картины, и они уже попорчены…» [630] Там же.

После переупаковки ящики были заново пронумерованы, их оказалось 70. Возле номера ящика содержимое определено одним словом: «картины», «иконы», «мебель» и т. д. Количество не указано вовсе [631] Там же. . Точных данных о количестве культурных ценностей, вывезенных из Смоленска в Вильнюс, нет: существуют лишь косвенные свидетельства. Главное из них – «Справка о положении и режиме в г. Смоленске», составленная 20 июля 1943 г. на основании допроса М. А. Пылева, работавшего грузчиком в транспортном отделе. Пылев, бежавший из Смоленска и оказавшийся за линией фронта, на советской стороне, показал: «Отобранные книги отправлены в феврале 1943 г. в Ригу в 8 вагонах, в апреле отправлено 2 вагона книг и 4 приготовлены к отправке… Вся политическая литература сжигалась на месте…, документы и ноты отправлены в Берлин… Кроме этого, отделение штаба Розенберга проводит большую работу по вывозке в Германию ценностей Смоленского музея, картинной галереи и комнаты Глинки. Все это в 11 вагонах отправлено в Вильно» [632] Там же. .

При спешной эвакуации перед наступлением Красной Армии, возможно, какая-то часть исторических ценностей осела на территории Прибалтики. В своих записях Мушкетов пытался проследить маршрут музейных ценностей. «Из Вильно без меня штабом Розенберга музей отправлен приблизительно 8–10 июня, как я слышал, в Познань. Мне не говорили и вообще отстранили». В этом же документе Мушкетов упомянул: «Из Смоленска мы уехали 18 сентября 1943 г. (за 7 дней до освобождения города). Из Вильно уехали 7 июня 1944 г. в Либаву (Лиепая). Из Либавы уехали в Плессе 22 июля 1944 г. Из Плессе уехали в Зальцведель 9, а приехали 10 августа» [633] Там же. .