Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

— Как это, пожарным насосом? — спросил инспектор.

— Очень просто. Завози насос в Хопёр, расстилай шланг до огорода и качай насос. Вода по шлангу придёт на огород. Распределяй по огороду. Вам лучше всего заглянуть к Коваленко. Он ещё не закончил свой оброк. Болел целый месяц. Сергей Петрович ходил к Коваленко взять товар, чтобы помочь выполнить задание. Он не дал и сказал: «Возьмёшь, когда помру, а живой не дам. Ты хочешь лишить меня возможности участвовать в святом деле? Лучше уходи, Сергей Петрович, не вводи меня во грех». Я сегодня у них была, он жив и здоров, и работает.

— Спасибо, хозяйка. Где живёт Коваленко?

— А вот через дорогу. Голубые створки и голубая калитка.

Коваленко встретил гостей радушно. Дашу посадил на диван, а инспектору предложил табуретку:

— Садитесь, гости дорогие, в ногах правды нет, — говорил Коваленко, показывая свои изделия: чирики и сапоги.

— Всю обувь делаю на номер, а то и на два больше, т. е. на вырост. Мне осталось пару сапог сшить и пару чириков.

Сапоги сошью сам, а чирики — мой ученик. Он уже сдал экзамен, он теперь мастер. Я посылал его на экзамен к Кириллу Клименко, мастеру высшей пробы. Мой ученик получил у него лучшую оценку.

— Кто вас снабжает товаром? — спросил инспектор.

— Скорняк Котов, мастер-золотые руки.

Коваленко достал из тумбочки свёрнутый в трубку клочок выделанной и покрашенной в тёмно-коричневый цвет кожи:

— Смотрите. Возьмите в руки. Это фабричная юфть, не отличишь. Ей износу не будет.

— Скажите, Алексей Фёдорович, почему вся станица работает на школу, на учеников? — спросил инспектор.

— Во-первых, станица работает на детей, а значит на себя. Станицы без детей нет. Сегодня она есть, а завтра старики вымерли, а детей нету — конец. Этому делу надо было сделать закваску. А потом, когда это дело поднимется, надо его замесить. Потом можно печь. Вот мы и печём. Я пеку сапоги. Закваску сделала Даша. Живя в работницах, она умудрилась досдать экзамены в гимназии и стать учительницей. Один человек сказал: «Золото везде блестит. Брось кусок золота в грязь, оно и там заблестит». Даша встала и вышла во двор.

— Видите, товарищ инспектор. Стесняется похвалы. Замес делать, то есть собрать сырьё и переделать его на вещи, помог ей Михаил Иванович Долгов, у него она живёт в работницах. Он размолол собственную пшеницу и сам развёз по дворам и раздал по ведру муки на едока. Потом нашёл зерно в хуторишках, размолол и развёз уже два раза по четыре ведра муки на едока. Готовится ещё развозить по пять вёдер на члена семьи. Развозит без пропусков всем живущим в станице. После этого Дарья Ивановна обращается к нам и просит переделать сырьё и пошить вещи. Кто откажется? Нету такого! Вот ответ на Ваш вопрос.

У меня нет детей школьного возраста, а я хожу на собрания, где учительствует Дарья Ивановна. Вы слышали, как она говорит? Буква к букве, слово к слову, всё сказано и ничего лишнего. А Вы слышали, как она поёт? Как она играет на скрипке и на гармошке? Не видели, как она пляшет?

— Алексей Фёдорович, разрешите мне угостить Вас папиросой, — предложил инспектор.

— С великим удовольствием закурю.

Инспектор взял себе папиросу, закурил, а пачку, в которой оставалось пять — шесть папирос, и коробку спичек дал Коваленко, говоря:

— Это Вам, Алексей Фёдорович, подарок.

— Спасибо, скажите, есть ещё в округе подобные примеры подготовки к возобновлению работ школ?

— Нет, ничего подобного нет. Идея ваших дел могла родиться только в очень светлой голове. Если повнимательнее посмотреть на ваши дела, то ничего удивительного нет, кроме добровольного труда на общее благо. Это какой-то первобытный коммунизм. А остальное: у одного взять, а другому дать — простое дело. Но до этого простого дела надо было додуматься. Нужен гений. Всё гениальное — просто. Таких гениев не нашлось нигде, а у вас нашёлся, — высказался инспектор.

— Да не один, а два: Михаил Иванович и Дарья Ивановна, — добавил Алексей Фёдорович.

Попрощались Алексей Фёдорович и инспектор очень тепло: они жали друг другу руки, желали здоровья, удачи, счастья.

Игорь Григорьевич, выйдя от Коваленко, нашёл Дарью Ивановну за воротами.

— Вы ушли, Дарья Ивановна. Я Вас хорошо понимаю. Слава — тяжёлая штука. Но человек ко всему привыкает. Самое главное в этом деле — устоять, не погибнуть при развенчании славы. Найдётся человек, который раскритикует дела другого человека и преподнесёт их как вредные. Окружающие ему поверят. Человек с развенчанной славой должен быть сильной воли. Слабый человек может впасть в уныние, которое может довести его до самоуничтожения. Человек должен быть сильным. Пойдёмте, Дарья Ивановна, к начальству.