Геннадий Веревкин - Заметки краеведа в третьем поколении

Выдающийся пермский писатель и художник Анатолий Тумбасов, много раз бывавший в Березниках и на Каме, в книге «Эхо камня Говорливого» писал: «За Камой в утренней дымке — Усолье. А тропинок столько на ледяном поле, что будто упала тень от дерева: основная тропа — ствол, а те, что в стороны расходятся, — это ветви. Я выбрал «веточку» из всех такую, которая прямо доставала до церковки, и пошел по ней». Тумбасов сделал много рисунков в этой поездке, все они хранятся в Березниковском историко-художественном музее им. И. Ф. Коновалова. На одном из них низ занимает белое пространство Кама, наверху трубы заводского берега, а на Каме по тропинке — три человеческих фигурки.

Не обошел тему ледостава в своем стихотворении В. Шаламов:

Переправу по тонкому льду в низовьях Камы еще в 19 веке описал С. Аксаков в «Семейной хронике». Он тяжело заболел, когда учился в Казани. Мать, проживавшая в деревне на другом берегу Камы, узнав об этом, бросилась к сыну. Лед был тонкий. Он пишет:

«Никто не соглашался переправить мою мать на другой берег. Она ходила из дома в дом, умоляя добрых людей помочь ей, рассказывала свое горе. Нашлись добрые и смелые люди. Шесть молодцев, рыбаков по промыслу, выросших на Каме и привыкших обходиться с нею во всяких ее видах, каждый с шестом или багром, перекрестясь на церковный крест, взяли под руки мать и служанку, обутых в мужские сапоги, и отправились в путь, пустив наперед самого расторопного из своих товарищей для ощупывания пути. Идти надо было три версты, служанка просто ревела, мать с каждым шагом становилась бодрее. Провожатые поглядывали на нее и приветливо потряхивали головами. Надобно было обходить полыньи, перебираясь по сложенным вместе шестам через трещины. Наконец переправились, мать дала им сто рублей, они отказались, сказав, «что наживаться на чужом горе большой грех» и взяли только по пять рублей. Они сказали матери: «Дай вам Бог благополучно доехать». И немедленно отправились домой».

В период ледостава больше всего погибало людей. В период ледохода и половодья переправлялись при свете дня, в ноябре это приходилось делать в темноте. Кама никак не освещалась, там всегда была кромешная тьма, и если зимой по натоптанной тропе было при полной луне идти даже приятно, то в безлунные ночи ноября тропа едва прощупывалась и, сойдя с нее, попадали люди в полынью или промоину. В усольской милиции в специальную папку «Вода» каждую осень клали заявления о пропаже людей на Каме, их никто не находил, тела подо льдом уносило в Камское водохранилище.

Страшной была осень 1979 года, ранние морозы сковали Каму к третьему ноябрю, люди натоптали крепкую дорожку, очень твердую, что потом помогло, но через день резко потеплело, пошли дожди, сплошной слой воды толщиной двадцать сантиметров покрыл всю Каму, днем дорожку было видно под водой, в темноте приходилось нащупывать ее ногами. В эту осень погибли три человека.

15 ноября около восьми часов вечера у нас в Усолье закончилось партийное собрание, и я пошел в Березники. С трудом, но прошел. Ночью речники взломали лед, установили переправу и работали десять дней до новых морозов.

16 ноября утром звонит по телефону заведующая отделом культуры Вяткина и спрашивает, все ли у меня нормально. Вечером с балкона она посмотрела на Каму. Сплошная черная вода, только огни березниковского берега отражаются в ней. Она представила, как я по Каме иду один, и не спала всю ночь. Я успокоил ее, правда, не сказав, что когда я шел по реке, волосы у меня дыбом стояли.

Возникали проблемы с транспортом. Муки и других продуктов запасали на три месяца, почтовики возили почту на ручных санках, но возникала необходимость и в других перевозках. Толщина льда должна была достигнуть 25–30 сантиметров, но все пять километров измерить нельзя. В силу разных причин толщина льда бывает разной, и Кама вопреки логике человеческой имела какую-то свою.

В январе 1960 года я был на практике в Березниковской прокуратуре у следователя Белозерова. Мы с ним занимались делом об ушедшем под лед тракторе вместе с трактористом. Толщина льда была 40 сантиметров, трактор сделал уже четыре рейса взад и вперед через Каму и в начале пятого рейса утонул. Усольские молодые шофера хвастались, кто первым переедет Каму на автомашине. Обычно это делали на пустых грузовиках, потом по их следу шли с грузом. Героем был один шофер, он пять раз первым переезжал Каму, на шестой раз погиб, утонул, его телогрейка за что-то зацепилась и он не вынырнул. Последняя жертва была в 1979 году, тогда под воду ушел трактор «Беларусь». Но все проблемы кончились в 1980 году с пуском камского моста. Прошло 28 лет, выросло целое поколение, не знающее, что такое пешая переправа через Каму. И только афиша театра Содового завода еще дореволюционного времени сообщает, что спектакль благотворительный, весь сбор пойдет в фонд помощи семьям, члены которых погибли при переправе через Каму. Но и сейчас каждую зиму от палат Строгановых по льду Камы до сих пор протаптывается тропа в сторону «Азота», люди ходят по-прежнему.