Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Множество взятых в солдаты было убито на войне; они оставили жен и детей, и те, скитаясь по России, жаловались на судьбу свою и проклинали царя, с его нововведениями и воинственными затеями. Ревнители старины вопияли против брадобрития и немецкого платья, но их ропот сам по себе не имел бы большой силы без других важных поводов, возбуждавших всеобщее негодование: бритье бород, немецкое платье в эпоху Петра тесно связывались с разорительными поборами и тяжелою войною, истощавшею все силы народа.

Абзацы, в основном, расставлены мной — Ю. Ч.

Поклонниками политики Петра являются, в основном, люди монархического склада, и их можно оставить без внимания, коль скоро век монархий давно прошел. Однако есть поклонники и среди либеральной интеллигенции. Более всех заметна там Юлия Латынина, замечательная журналистка и отважный человек. До статьи в «Новой» она не раз бросала мимоходом одно и то же замечание о Петре: он-де сделал Россию великой державой, сделал это путем ее модернизации , и что без его реформ России бы сегодня не было. Например:

«Россия при Петре I была модернизована и стала империей. Персидское царство модернизовано не было и сошло с мировой арены» (Латынина Ю. Л. Русский булочник. Очерки либерал-прагматика. М., 2012, с. 361–362).

Аргументов о Петре нет, что для российских экскурсов Латыниной обычно: она любит поражать читателя обилием разрозненных фактов о древних Афинах и Риме, о средневековом Китае

и колониальной Африке, Россию же вниманием обходит. Видно, что по русской истории Нового времени она не читала ничего, кроме, в юности, учебников. Иначе, зная ее симпатии, смею утверждать, такого не написала бы. И на следующей странице у нее читаем:

«Россия обезлюдела в результате сталинской индустриализации», «которую справедливее назвать геноцидом» (с. 363).

Странно, почему столь сходным реформаторам даны столь различные оценки. Ведь «Россия обезлюдела» больше всего при Петре, сходство правителей подчеркивал сам Сталин, а недавно (2009 г.) Краткая Britannica выразилась о Петре кратко и прямо: «Его правление стало образцом для тоталитарного диктатора И. В. Сталина». И как раз Сталину никто до сих пор не отказывал в акте модернизации России, а кто-то даже сформулировал чеканно: «Сталин принял „колосс на глиняных ногах“, а оставил сверхдержаву». Другое дело, радоваться этому или ужасаться.

Если радоваться, то — схожим деяниям, хотя успехи Петра в сравнении со сталинскими скромны. Большинство его достижений сошло на нет: наибольшие завоевания утрачивались, заводы закрывались, школы разбегались, непомерный военный флот гнил без дела, гражданский флот был разрушен и медленно возвращался к допетровским позициям. Петровские коллегии всё больше напоминали прежние приказы, а то и просто уступали дела приказам. На радость почитателям Петра, остались: голландские морские термины, скандинавские названия учреждений да венгерские кафтаны. Наоборот, живучести сталинских идей и порядков мы дивимся поныне.

Любопытно, что С. А. Нефёдов, выявляя факторы исторического развития, в том числе России, подробно описал модернизацию военной техники и военного искусства как фактор (Новый мир, 2012, № 8), но Петра при этом даже не упомянул. А ведь Петр полагал войну главным делом государя, Нефёдов же видит в нем крупного реформатора. Где же, в какой области, его величие?

Что касается законов, то их при Петре просто не было. Был им издан указ, вводивший в каждом учреждении, военном и гражданском, людей, «в законах сведущих», но он остался на бумаге, ибо таких людей не готовили, да и понятия закона не было. Были только почти ежедневные указы, и часто один гласил против другого. После Петра Россия волей-неволей вернулась к мрачному «Уложению» 1649 года, и это был, увы, шаг к свету. А Сталин оставил единую систему законов, притом не только цельную, но и ясную для чиновника: когда есть подзаконные акты, исполняй именно их, когда нет, то закон — лишь ширма, полезная для совсем иной практики.

Если же ужасаться злодеяниям, то бледнеет как раз Сталин: при нем не колесовали и не сажали на кол (как уже не делали этого в годы Петра и на Западе [291]), он не беседовал с казнимыми, и сына до смерти не забивал. (Петр же, забив сына, траур запретил, чтобы весело пьянствовать, на что не отважился даже Иван Грозный.) Число погибших при Сталине (даже в мирные годы) ужасает, однако угробил он меньшую долю населения России, чем Пётр. Это к теме геноцида.Сталин больше уничтожал людей своей страны, чем ее инфраструктуру, и население средней России восстановилось после него за 20 лет, тогда как после Петра — за 130 (см. диаграмму Милюкова на с. 75).