Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

«Наконец мы добрались до земли Венета 5 августа, на Преображенье, этот мыс я назвал Преображенским»

— знаем мы ещё из главы 1.

На самом деле, Преображенье 6 августа, а прибыл он на остров много раньше и к совсем иному месту — между горой Клык и ледником Зееберга. Более того, пленный адмирал не только размножил одну шлюпку в две, но и приписал себе подвиг, в действительности совершённый Бегичевым и Олениным (доставку вельбота с «Зари» в Казачье). Стенографистка, естественно, могла напутать [245] Всего их было две, у одной был нервный срыв, она порвала стенограмму и бежала из города, клочья не всюду поддались расшифровке (Подлинные протоколы допросов адмирала А. В. Колчака и А. В. Тимирёвой / публикация С. В. Дрокова // Отечеств, архивы, 1994, № 5, с. 87.) , но не могла же она изменить суть. Многие писали, что ко дню ареста был Колчак в неважном душевном состоянии, что плохо понимал происходящее и потому, дескать, отдавал странные приказы, порой нелепые.

Мне самому многие годы казалось, что путаный рассказ о плавании на Беннета был последним штрихом к портрету больного; однако в 1990-х годах, с рождением потока литературы, прежде запретной, оказалось всё не так. Выяснилось, что Колчак и прежде плохо помнил экспедицию, часто путая события, имена и даты. Например, ещё весной 1918 года он писал, как шёл на вельботе,

«пробираясь вдоль Южно-Сибирских островов между островами Федосеевский и Новая Сибирь (Благовещенский пролив)». «После трёхнедельного плавания во льдах, ночуя и останавливаясь на плавучих льдинах, идя на веслах и под парусами, перетаскивая через льдины часто вельбот и находясь иногда в совершенно безвыходных положениях, я 6-го августа 1903 года высадился на острове Беннетта, но партии барона Толля я там не нашел». «Обследовав острова и окончательно убедившись в отсутствии партии, я отправился обратно (на Новосибирские острова) и прибыл на остров Котельный после 43-х дней плавания на открытой шлюпке во льдах полярного океана» (. Колчак А. В. Автобиография // Грани, 1992, № 165, с. 132).

Написано это в духе скверных газетных отчётов, помянутых в главе 4, и у биографов породило, разумеется, нелепые описания спасательного похода («43 дня в открытом океане!», «Полтора месяца в непросыхающем платье!», тогда как на самом деле океаном спасатели плыли дважды по 2 дня), поэтому следует глянуть, как писали тогда другие, казалось бы, способные и должные помнить.

Сам Бегичев всего лет через 15 после спасательного похода уверял, что сразу после второй ночевки на острове Беннета он и остальные покинули остров (Бегичев, с. 45–46), хотя на самом деле они на третий день снова искали пропавших, и кто-то из них несомненно видел при этом мыс Надежды на северном берегу, а ночевали трижды.

Позже, в конце 20-х годов, Софья Фёдоровна Колчак писала из парижского дома призрения Нансену, прося у него денег, про

«остров Беннетта, где покоится прах (!) Вашего друга барона Толля, а северный (!) мыс назван мысом Софьи в честь моей израненной и мечущейся души».

Примерно тогда же известный нам из гл. 3 газетчик Иван Попов вспоминал:

«Только в вагоне я узнал, что Колчак возвращается. Действительно, в марте он приехал в Иркутск, где в Географическом обществе сделал доклад о собственной экспедиции… Он был и на Санниковой Земле и на острове Беннета, где были найдены следы и записка Толля, отправившегося на вельботе в южном направлении. Колчак порадовал нас, что он нашёл М. Бруснева с двумя якутами на острове Котельничном, где они прожили более двух лет, отрезанные от мира» ( Попов И. И. Забытые иркутские страницы. Иркутск, 1989, с. 227–228).

Вот так. Как видим, Попов за 25 лет придумал докладу новую суть. (Зато именно он, как мы уже знаем, сообщил, когда в Иркутск приехала Софья Омирова, и в этом напутать не мог, а мог только начисто выдумать, что в то время было бы абсурдно.) Даже Коломейцев помнил свой героический зимний поход весьма своеобразно. В 1933 году он рассказывал Михаилу Стахевичу, что

«Толь предложил командиру „Зари“ лейтенанту Коломейцову отправиться в Сибирь и устроить два угольных склада: один… в порту Диксон, на случай возвращения, второй — в устье Лены или на острове Котельном, на случай, если „Заря“, обогнув мыс Челюскин, пойдёт дальше на восток». «Коломейцов достиг цели… а склад, устроенный на о. Диксон, обеспечил возвращение экспедиции» [Стахевич, с. 6–7].

О том, что данный склад ничего не обеспечил, не сказано, и это можно понять. Хуже, что о втором складе сказано лишь, будто Толль полагал, что «Заря» «должна была принять запасы угля», чтобы идти к острову Беннета, а не то, что в запасе том Толлю было отказано, причём при активном содействии самого Коломейцева.