Евгений Трефилов - Пугачев

Пугачевские успехи и впрямь подстегнули многих недовольных к бунту. В ноябре—декабре 1773 года восстание охватило большую часть Оренбургской губернии и перекинулось на отдельные территории соседней с ней Казанской губернии [385] См.: Там же. С. 206–291, 320–355, 379–392, 402–409. . Именно в эти месяцы население Башкирии гораздо решительнее и активнее, нежели прежде, примыкало к самозванцу. Можно говорить чуть ли не о всеобщем бунте «башкирцев» и весьма деятельном участии в нем других народностей, населявших эту территорию. В конце ноября административный центр провинции, город Уфа, со всех сторон «злодеями башкирцами и жительствующими около оного ясашными татарами, помещичьими, дворцовыми и економическими крестьянами окружен и действительно сделался в осаде». В начале декабря «Петр Федорович» отправил одного из своих ближайших сподвижников Ивана Зарубина-Чику руководить захватом города. Однако, несмотря на то что Уфа не имела «крепостного строения, да и никаковаго укрепления», попытки взять ее штурмом успехом не увенчались, как и переговоры с осажденными. Оставалось уповать только на то, что Уфу заставит сдаться голод. Хотя Чике и не удалось полностью блокировать город, положение осажденных было незавидным. И неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы в конце марта 1774 года уфимцев не выручил подошедший полковник Михельсон. Кстати, находившемуся под Уфой в деревне Чесноковке Зарубину — «графу Чернышеву», как стал он называться по приказу Пугачева, — подчинялись не только повстанцы, непосредственно осаждавшие город, но и отряды, действовавшие в разной степени отдаленности, например в Нагайбаке, Исет-ской и Пермской провинциях и Западной Сибири [386] См.: Там же. С. 206–236; Андрущенко А. И. Крестьянская война 1773–1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. С. 141–148; Журнал Уфимской комендантской канцелярии о ходе боевых действий против повстанческих отрядов И. Н. Зарубина-Чики под Уфой с 24 ноября 1773 г. по 24 марта 1774 г. // Южноуральский археографический сборник. Вып. 1. Уфа, 1973. . По замечанию историка Н. Ф. Дубровина, Зарубин сделался «хозяином всего Закамскогр края» [387] Дубровин Н. Ф. Указ. соч. Т 2. С. 199. .

Трудно определенно сказать, какое количество людей в это время участвовало в восстании. Сам Пугачев свидетельствовал на допросе, что к декабрю 1773 года только в войске, стоявшем под Оренбургом, насчитывалось «всей толпы сто дватцать тысеч человек». Конечно, эти сведения явно завышены. Известный отечественный историк Р. В. Овчинников считает более реальным участие 20–25 тысяч человек [388] См.: Емельян Пугачев на следствии. С. 87, 284. . В любом случае число вовлеченных в пугачевщину было значительным, и управление ими становилось задачей весьма трудной. Чтобы облегчить эту задачу, в ноябре 1773 года Пугачевым была учреждена «Военная коллегия» — своеобразное повстанческое правительство. Необходимо отметить, что ни во времена Разина, ни во времена Булавина мятежники ничего подобного не создавали.

Что явилось непосредственной причиной создания «Военной коллегии»? На одном из допросов самозванец говорил, будто учредил ее по просьбе сподвижников для управления войском во время своих отлучек из Берды. Однако «Военная коллегия» продолжала действовать и во время пребывания «государя» в Берде. По всей видимости, «Петр Федорович» не желал утруждать себя лишней работой. По словам судьи пугачевской «Военной коллегии» Ивана Творогова, учреждена она была самозванцем потому, «что ему наскучило давать самому указы свои тем, которые, приходя к нему со стороны, изъявляли свое усердие набирать в его службу людей или грабить помещичьи домы и самих [помещиков] убивать, так [же] как и разбирать многие жалобы на Башкирцев и казаков, в его толпе находящихся, в обидах и разорениях, народу причиняемых». О нежелании Пугачева лично разбирать жалобы, а также заниматься делами повстанческих командиров, находившихся в отдалении от Оренбурга, говорил и секретарь этой коллегии Максим Горшков [389] См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 113, 143; Емельян Пугачев на следствии. С. 91. .

Очевидно, что главный повстанческий орган управления получил свое название от Военной коллегии, находившейся в Петербурге, потому что именно этому правительственному учреждению подчинялись все казаки и им приходилось иметь дело главным образом с ним. Впрочем, пугачевская «Военная коллегия» мало походила на настоящую. Последняя делилась на три экспедиции, в ее штате состояли президент, вице-президент, а также советники в генеральском чине и асессоры в полковничьем. Что же касается пугачевской «Военной коллегии», то в первые месяцы существования она состояла из четырех судей, секретаря, думного дьяка и еще нескольких сотрудников. В ее компетенцию входили как военные, так и гражданские вопросы (впрочем, в условиях войны порой сложно отделить одно от другого) [390] См.: Крестьянская война в России в 1773–1775 гг. Т 2. С. 34–36, 444–465; Овчинников Р. В. Из опыта изучения и реконструкции документов Военной коллегии Е. И. Пугачева // Крестьянские войны в России XVII–XVH1 вв.: проблемы, поиски, решения. С. 72–97; Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. С. 53–78; Оренбургская пушкинская энциклопедия. С. 82, 83. . Вот как обрисовал деятельность этого учреждения советский историк В. А. Спирков: «Члены Государственной военной коллегии занимались составлением манифестов и указов, ведали судом и расправой, вводили казацкое самоуправление на территории, отвоеванной восставшими, поддерживали связь с отдельными очагами восстания и иногда даже направляли их боевую деятельность, налаживали связь с заводами и заказывали им оружие для восставших. Наряду с этим Государственная военная коллегия ведала денежной казной, запасами продовольствия и фуража, комплектованием войска, назначением командного состава и присвоением учрежденных Е. Пугачевым воинских званий, награждением отличившихся повстанцев медалями, деньгами или другими материальными ценностями. Военная коллегия принимала меры для укрепления дисциплины в войсках, боролась с мародерством среди восставших, пыталась практически осуществить лозунги восстания, выдвигавшиеся в повстанческих манифестах, и т. п.». К этому исчерпывающему списку можно добавить, пожалуй, лишь еще одну сферу деятельности: обеспечение неимущего населения продовольствием [391] См.: Крестьянская война в России в 1773–1775 гг. Восстание Пугачева. Т. 2. С. 36, 444, 445. .