Евгений Трефилов - Пугачев

Легко ли было грамотеям из простонародья составлять подобные документы? Ведь зачастую они должны были подражать не просто официальному, но и державному языку и стилю актов верховной власти (напомним, секретари коллегии также писали «царские» указы и манифесты). В показаниях Максима Горшкова сохранился любопытный рассказ о составлении «царского» указа оренбургскому губернатору И. А. Рейнсдор-пу от 17 ноября 1773 года. Горшков с Почиталиным «сочиняли по приказанию самозванца» этот указ, «выбирая лутчия речи из разных печатных и письменных указов, которые были переплетены в книги». Однако дело не ладилось: «они и по той выборке не умели порядочно речей сплести». Они промучились уже больше недели, когда, на их радость, крестьянин Иван Петров подал в «Военную коллегию» «доношение» на одного «башкирца». Это «доношение» показалось им «разумно написанным», а потому грамотеи призвали Петрова «на квартиру» и попросили его поправить написанный ими указ. Крестьянин, прочитав, вынес вердикт: «Нет, господа! Не так написано» — и «перечернил» документ; в результате и появился на свет указ Рейнсдорпу, ставший образцом для некоторых других указов [396] См.: Овчинников Р. В. Манифесты и указы Е. И. Пугачева. С. 77, 78; РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 208, 216, 216 об. .

Не исключено, что именно после этой неудачи Почиталин решил, так сказать, повысить свой образовательный уровень — попросил Шванвича написать ему «русскую азбуку». Вскоре «повытчики злодейской коллегии» в своем стремлении к учености пошли еще дальше — решили тем же манером освоить «французскую азбуку» [397] См.: Пугачевщина. Т. 3. С. 212. .

У «Военной коллегии» имелась своя печать, представлявшая собой круг диаметром 3,5 сантиметра, с надписью по периметру «ГДРЬ BOEHOI КОЛЕГI ПЕЧАТЬ (то есть Государственной Военной коллегии печать. — Е. Т.). 1774» и двуглавым орлом, держащим в лапах скипетр и державу, в центре круга. Печать была изготовлена на Яике и, по всей видимости, получена «Военной коллегией» в начале марта 1774 года, однако уже в конце месяца была утеряна. Известен единственный оттиск этой печати на одном из пугачевских манифестов. Последующие документы «Военной коллегии» либо вовсе не имели печати, либо скреплялись некоей фамильной дворянской печатью с вензелем из латинских букв и изображением лающей на птицу собаки или именной печатью «Петра Федоровича». Последняя была также вырезана на Яике и получена самозванцем во время его приезда туда в начале марта 1774 года. Диаметр у «царской» печати был примерно такой же, как и у печати «Военной коллегии». По кругу шла надпись: «БТП•П•Т•IМП•IСАМОДЕРЖ•ВСЕРОС•1774» («Большая государственная печать Петра Третьего, императора и самодержца Всероссийского. 1774»). В центре находился погрудный профильный портрет молодого мужчины в парике, увенчанного лавровым венком и короной с крестом, с мантией на плечах. Эта печать потерялась во время боев под Казанью 12–15 июля 1774 года. В августе взамен утерянной была сделана новая именная печать «Петра Федоровича», на которой был изображен в профиль молодой мужчина в парике, в стальных латах с орденской лентой через плечо. По краю печати шла круговая надпись: «ПЕТРА: III: Б: М: (то есть Божьей милостью. — Е. Т.) ИМПЕРАТОРА: КАРУНА» [398] См.: Овчинников Р. В. Обзор печатей на документах Е. И. Пугачева, его Военной коллегии и атаманов // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России; Он же. Манифесты и указы Е. И. Пугачева. С. ПО, 111, 151, 152; Соболева Н. А. Пугачевские печати // ВИ. 1977. № 8. С. 211–215. .

Суд в «Военной коллегии» производили ее главные члены вместе с Пугачевым, а иногда и без него. Так, судья Иван Творогов на следствии вспоминал, что к ним частенько приводили «разного звания людей», не желавших признавать самозванца государем, «которых иногда злодей сам, а иногда и мы на словах допрашивали», а «по допросе представляли злодею, которых он иногда вешивал, а иногда прощал, но не иначе, как оставлял служить в своей толпе». В отсутствие же Пугачева судом и расправой ведал Шигаев. Поскольку самозванец и большинство его судей были неграмотны, то «в сей названной коллегии никаких письменных судов не производилось, а разбираемы и решены оныя были судьями на одних словах». Как подтвердил на следствии секретарь «злодейской» коллегии Максим Горшков, «вся резолюция состояла только в одном слове и тотчас исполнялась» [399] См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 113, 143; РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 89,89об., 216 об., 217, 475. .