Евгений Трефилов - Пугачев

К сказанному следует добавить, что повстанцы — представители нерусских народностей далеко не все были крестьянами, среди них можно встретить ремесленников, а также кочевников и полукочевников. Причем зачастую на восстание их поднимали представители местной знати, старшины, чьи интересы порой были весьма далеки от крестьянских. Эти народности были недовольны злоупотреблениями и притеснениями со стороны помещиков и властей, как светских, так и духовных, в частности насильственной христианизацией. Наиболее активными участниками пугачевщины среди нерусских народов были башкиры, у которых помимо прочего вызывал возмущение захват их земель для строительства металлургических заводов. Они уже неоднократно поднимали восстания, а потому власти опасались их присоединения к Пугачеву. Опасность была тем более высока, что башкиры располагались близко к эпицентру восстания — большая их часть проживала в Уфимской провинции Оренбургской губернии. Нелишне будет добавить, что там обитали и другие нерусские народности, например татары, мишари, чуваши, калмыки, принявшие ислам, у которых имелись свои претензии к властям [306] См.: Андрущенко А. И. Крестьянская война 1773–1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. С. 12; Дубровин Н. Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 248–272; Пугачевщина. Т. 2. С. 3—40; Бекмаханова Н. Легенда о Невидимке: Участие казахов в крестьянской войне под руководством Пугачева в 1773–1775 гг. Алма-Ата, 1968; Беликов Т. И. Участие калмыков в крестьянской войне под руководством Е. И. Пугачева. 1773–1775 гг. Элиста, 1971; Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева в Чувашии: Сборник документов. Чебоксары, 1972; Алишев С. Татары Среднего Поволжья в пугачевском восстании. Казань, 1973; Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева в Удмуртии. Ижевск, 1974; Крестьянская война 1773–1775 гг. на территории Башкирии; Таймасов С. У. Указ. соч. .

Заканчивая разговор о социальном и национальном составе участников пугачевщины, добавим, что среди них можно было встретить также горожан, священников, немцев-колонистов и даже отдельных дворян, но подробнее об этом будет сказано ниже.

Пока же вернемся в пугачевский лагерь под Оренбургом, куда, оправдывая опасения властей, в конце сентября — начале октября начали подходить башкиры. Самозванец, в свою очередь, 1 октября приказал отправить к ним, а также к татарам и калмыкам «царские» указы, которыми «прощающей народ и животных в винах… сладоязычной, милостивый, мях-косердечный российский царь, император Петр Федорович» жаловал башкир и прочие народности «землями, водами, лесами, рыбными ловлями, жилищами, покосами… хлебом, верою и законом… солью» и т. д. [307] См.: Сподвижники Пугачева свидетельствуют. С. ПО; Крестьянская война 1773–1775 гг. в России. С. 18; Крестьянская война 1773–1775 гг. на территории Башкирии. С. 28, 30, 33, 36, 343, 344; Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. С. 25–28, 81; Овчинников Р. В. Манифесты и указы Е. И. Пугачева. С. 41–44; Емельян Пугачев на следствии. С. 86, 87,178, 179; РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1231. Л. 185, 185 об.

В тот же день восставшие отправили еще два «царских» указа: первый — оренбургскому губернатору Рейнсдорпу, чиновникам губернской канцелярии, солдатам и казакам гарнизона и всем жителям города; второй — атаману оренбургских казаков подполковнику Василию Могутову. «Государь» требовал сдать город без боя. Однако власти не только не собирались покоряться самозванцу, но и в указе от имени императрицы, который был отправлен в лагерь мятежников, призывали яицких и илецких казаков прекратить бунт и схватить его предводителя [308] См.: Дубровин Н. Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 47, 48. . Разумеется, всё это не устраивало повстанцев, а потому они перешли к более решительным действиям.

Пятого октября 1773 года началась осада Оренбурга, которая продлилась почти полгода. В этот день Пугачев со своим войском «показался» вблизи города «в великих толпах». В Оренбурге была объявлена тревога и, как вспоминал очевидец событий священник Иван Осипов, «все себе жители представляли смерть, и быв великой плач и неутешное рыдание». Однако город хорошо подготовился к нападению повстанцев. Прежде всего было решено перевести жителей загородной Егорьевской слободы в Оренбург, а саму слободу сжечь, чтобы бунтовщики не смогли укрепиться на ее территории, прилегавшей «к самому городскому валу и к главной соборной церкви». «А дабы злодеи в близость города не шли, — писал П. И. Рычков, — для того выпалено в них с городского отсель вала из пушек ядрами и картечами 88 зарядов и брошены три бомбы тридцатифунтовые…» Этот обстрел заставил пугачевцев отойти на Казачьи луга, находившиеся в пяти верстах от Оренбурга, где они еще утром устроили свой лагерь [309] См.: Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. С. 28, 29; Овчинников Р. В. Манифесты и указы Е. И. Пугачева. С. 44–46,169–171; Записки священника Ивана Осипова. С. 555, 556; Известие о самозванце Пугачеве. С. 590; Записка полковника Пекарского… С. 602; Летопись Рычкова. С. 222, 224, 225; Дубровин Н. Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 72, 73; Крестьянская война 1773–1775 гг. в России. С. 20; Емельян Пугачев на следствии. С. 85, 178; РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 272, 472 об.; РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1231. Л. 185 об., 186. .