Евгений Трефилов - Пугачев

Однако благие пожелания так и остались пожеланиями, а помещики продолжали утруждать своих крепостных тяжелой работой и по собственному произволу жестоко наказывать за ее невыполнение и иные провинности. Француз Пассенанс, долгое время живший в России, писал: «Наказание рабов изменяется сообразно с расположением духа и характером господина или заступающего его место. Оно гораздо чаще соразмеряется со строгостию того, кто его предписывает, чем с важностию проступка наказываемаго. Самые обычные исправительные средства — палки, плети и розги. Наказания производятся обыкновенно в конюшне, или в другом отдаленном месте, чтобы крики истязаемаго не безпокоили господ… Палками наказывали как за кражу, так и за опрокинутую солонку (последняя, по русской примете, предзнаменует большое несчастье, и потому такое преступление редко прощается), за пьянство и за легкое непослушание, за дурно сжаренную курицу и за пересоленный суп. При наказании обыкновенно присутствует управитель, если при этом не бывает господина. Подвергающийся наказанию в одной рубашке ложится, один или чаще два человека помещаются сбоку и по очереди бьют, как по пуховику. Несчастный испускает пронзительные крики, просит прощения, клянется, что не провинится больше, но управитель приказывает: “сильнее, сильнее”, и если наказывающий замедлит удары, ему самому грозят наказанием…» [287] Цит по: Семевский В. И. Крестьяне в царствование Екатерины II. Т 1. С. 198.

Наблюдения иностранца вполне подтверждаются другими источниками. Дореволюционный историк В. И. Семевский в книге, посвященной крестьянам в царствование Екатерины II, привел большое число примеров различных наказаний, а порой и просто диких расправ, которым подвергались крепостные [288] См.: Там же. С. 178–237. . Правда, Семевский пишет, что «личности, зверски истязавшие своих крепостных, несомненно, составляли исключение», в то время как «целая половина крепостных — крестьяне оброчных вотчин — были избавлены от непосредственной барской расправы» [289] Там же. С. 232. . Историк сообщает о двадцати известных ему случаях, когда помещики, замучившие своих людей до смерти, властями были признаны виновными. Однако из его же труда отчетливо видно, что помещиков-мучителей было гораздо больше. Кроме того, некоторые баре наказывали своих «рабов» не из садистских побуждений, а, так сказать, с целью исправления, но это воспитание также походило на мучительство. Причем к таким «педагогическим» мерам прибегали весьма просвещенные люди того времени, которые, наверное, очень удивились бы, если бы их обвинили в жестокости. Знаменитый полководец Александр Васильевич Суворов был гуманным человеком. Одному из своих управляющих он приказывал лишь «словесно усовещевать, сажать на хлеб и на воду, в крайности, сечь по разсмотрении вины розгами». А когда Суворов узнал, что управляющий держит виновных скованными, то запретил прибегать к подобным мерам. Однако Александр Васильевич очень не любил пьяных, а потому приказывал поливать водой у колодца замеченных в пьянстве крестьян даже зимой. Суворов говаривал: «От холодной воды хмельное скорее пройдет, и дольше этот человек стыд и муку будет помнить, чем если его высечь розгами. Коли горячее любишь, то и к холодному будь способен». К телесным наказаниям прибегали также ученый и мемуарист Андрей Тимофеевич Болотов и поэт Гаврила Романович Державин. Последний, например, приказал высечь принародно четырех скотниц за то, что они, плохо присматривая за скотиной, еще и «осмелились» просить барина их «от страды уволить». Старых скотниц надлежало сечь «поменьше», а молодых — «поболее». И если просвещенные люди таким образом «перевоспитывали» своих крепостных, то что же творилось у остальных помещиков? [290] См.: Там же. С. 195, 196,199, 200.

Екатерину II частенько обвиняют в лицемерии: мол, ее заявления не соответствовали реальной политике. А. С. Пушкин в «Заметках по русской истории» (1822) назвал императрицу «Тартюфом в юбке и в короне» [291] Пушкин А. С. Заметки по русской истории XVIII в. // Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. Т. 11. М.; Л., 1949. С. 17. . (Правда, по мнению А. Б. Каменского, «в более зрелые годы представления Пушкина о екатерининском периоде русской истории, вероятно, несколько трансформировались», о чем «свидетельствует образ императрицы в повести “Капитанская дочка”» [292] Каменский А. Б. Указ. соч. С. 316. .) «Чернильным кокетством» назвал екатерининские декларации советский историк Р. В. Овчинников [293] Следствие и суд над Е. И. Пугачевым // ВИ. 1966. № 9. С. 137. . Однако, на наш взгляд, в жизни всё было гораздо сложнее. Зачастую политика Екатерины совпадала с ее декларациями о гуманном отношении к подданным. Вспомним хотя бы, что подписанный императрицей приговор яицким казакам, участникам бунта 1772 года, был несравненно мягче, чем его проект, предложенный следственной комиссией. Да и участь многих пугачевцев, как увидим позже, была облегчена благодаря опять же воле государыни. Это же можно сказать и о людях, оговоренных самозванцем или оговоривших себя.