Владимир Ленин - К двадцатипятилетию первого съезда партии

[127]

посылать людей в другие города для объединения с местными организациями: М. Даргольца — в Елисаветград, Э. Нудельмана — в Екатеринослав, Б. Гринштейна — в Николаев; в Кременчуге жили Р. Ляховецкая и М. Вейнштейн, которые снабжали нелегальной литературой. Была связь и зарубежная через учащихся в Вене. Там были Макодзюб и Финкельштейн. Скоро была командирована с литературой Липовецкая в Екатеринослав. Связь с Николаевом уже установилась довольно прочная. Уже бывали случаи, обсуждения вопросов о методах работы и среди кого преимущественно должны работать. Хотя у нас еще был недостаток в интеллигентных силах, но уже более или менее постоянная группа, литературная и пропагандистская, в лице, напр., Гранковской (старая рецидивистка, умерла в 1908-1910 году), Елены Федоровны, М. Г. Березина, М. П. Замощина и других. Эта группа играла роль исполнительную. Можно было уж говорить о том, чтобы напечатать листок, когда понадобится и т. п. Также закреплялись связи с фабриками и заводами. На фабрике Вальтуха через раб. Баткина, на Белино-Фендрих —Лаврова, Жако — Ивана; кроме того, наши трудники все работали на заводах Э. Нудельман — у Бертрана, Рудовский М. — у Нотовича, Д. Шатуновский — у Краковчинского М. Даргольц — на мельнице Вейнштейна, Розенфельд — на мельнице Инбера. При чем наши ребята переходили с места на место или их «уходили», или же сами чувствовали необходимость заблаговременно убраться. Таким образом связи с фабриками и заводами все расширялись, и мы сразу увидели необходимость преимущественно работать среди фабрично-заводского пролетариата, а не над ремесленником. Газета тоже была. Вышел первый номер «Рабочая Газета», которую привез тот же Альберт. Газета издавалась Киевской группой и произвела на нас колоссальное впечатление одним своим существованием. Мы были преисполнены гордостью и радостью от одного сознания, что у нас есть свой собственный рабочий орган,, куда можешь обращаться и, главное, что почувствовали посредством этой газеты объединение со всем югом России. Словом, группа «Рабочей Газеты» как, нельзя лучше выразила назревшую потребность у одесситов, которые в сущности имели сравнительно большое количество распропагандированных рабочих, но не было внешней спаян-

[128]

ности, как, например, в Николаеве вокруг органа «Наше Дело». Одесситы испытали почти в 2-х летней работе сравнительную неплодотворность работы среди ремесленников и все преимущество работы среди фабрично-заводского пролетариата.

Альберт Поляк окончательно стал связующим звеном между городами юга России. У него началась. более тесная связь и с Гандлером. Это последнее не вызвало подозрения, так как за Гандлером закрепилась роль посредника, и естественно ему одному надлежало знать все, во всяком случае больше, чем допускалось нашим обычаем знать каждому из нас. Таким образом, как будто в 1897 году уже были все элементы для более или менее организованной и планомерной работы: 1) постоянная группа интеллигенции, обслуживавшая по первому требованию наши нужды; 2) основная и уже количественно разросшаяся и качественно окрепшая и оформившаяся рабочая группа, в которую входили только рабочие и 3) связь с другими городами и самое главное — свой рабочий печатный орган. Таким образом вопрос, где и как работать, был совершенно своевременен. По этому поводу состоялось довольно большое (по нашим тогдашним условиям) собрание, челов. 20-25. Был представитель от Николаева в лице т. Л. Бронштейпа. Вопрос стоял, где преимущественно вести работу при таких, в общем скудных, средствах. Дело доходит до крайности. Представитель Николаева находит, что работать одинаково необходимо, как среди заводского пролетариата, так и среди ремесленников. Спор разгорается и тут-то мы впервые почувствовали в этом 18-летнем юноше силу. И силу большую... Вспоминая это собрание и первое сильное впечатление от ораторского таланта тов. Троцкого, который — со свойственным ему уже тогда красноречием — убеждает нас: «все силы для всех»; я чувствовала, что почва ускользает из-под ног — сама ведь ремесленница. Тут встает упрямый и прямолинейный Нудельман и заявляет не очень красиво, но очень убедительно и резко: «не дадим, работа должна быть перенесена на фабрику и завод; ни одной книжки, ни одного человека ремесленникам». Несмотря на твердость позиции большинства собрания, сила слова т. Л. Троцкого произвела тогда на нас колоссальное впечатление и внесла некоторое замешательство. Многие из нас, сами ремесленницы, хорошо зная этот мир и большую