Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 1 - Греция

О. – Смотри, смотри, не выслежен ли след?
П. – Смотрю, повсюду обращая взор.
О. – Не это ли, Пилад, богини сень?
П. – Мы об одном подумали, Орест.
О. – Вот жертвенник для эллинских смертей…
П. – На нем темна запекшаяся кровь.
О. – Доспехи ко стенам пригвождены…
П. – Добыча с тех, кто жертвой здесь погиб.
О. – Но будем чтить на все глядящий глаз.
О, Феб! в какую сеть меня вели
Твои глаголы вещие, когда,
Кровь матери пролив за кровь отца,
80Эриниями мстящими гоним,
Без счету исходив окольных троп,
К тебе припал я внять, когда конец
Безумью этих мук, чей тяжкий бег
Преследует меня по всей Элладе?
Ты мне велел достичь Таврийских круч,
Где Артемиде высится алтарь,
И где когда-то, говорят, с небес
Ниспал святой кумир твоей сестры.
Его я должен взять или отбить
90И с ним отплыть к аттической земле —
Избыв свой труд, я там найду покой.
Вот все, что ты позволил мне узнать.
И я, твоим покорствуя словам,
Причалил здесь, в краю чужом и злом.
Но что нам делать дальше, друг Пилад,
Товарищ мой по всем моим бедам?
Ты видишь сам: ограда высока.
Взойти к дверям? но медный их затвор
Неведом нам и дастся только лому.
100А если нас застигнут у дверей
На приступе ко взлому, что нас ждет?
Смерть! Убежим от гибели, Пилад,
На тот корабль, что нас сюда принес.
П. – Бежать нельзя: бежать нам не к лицу.
Мы божью волю преступить не в праве.
Укроемся в пещере, в стороне,
Где в своды брызжет пеной черный вал,
Вдали от корабля, чтоб нас никто
Не высмотрел, не выдал, не схватил.
110А в час ночной всезрящей тишины
Любая хитрость будет нам путем
Добыть из храма тесаный кумир.
Ты видишь: там меж балок есть проем —
Готовый лаз для тех, кто смел: храбрец
Дерзнет на все, а трус – повсюду трус.
Затем ли мы гребли в морскую даль,
Чтоб воротиться вспять от самой цели?
О. – Ты правду молвил, друг. Да будет так.
Найдем приют и скроемся от глаз.
120Коль божий зов ответа не найдет
В делах людей – не бог тому виной.
Дерзнем: опасность юношам отрада.

Х. – Благоговейно
Будьте безмолвны,
О насельницы скал Эвксинских!
К горной Диктинне,
Дщери Латоны,
В пышноколонный, золотом крытый
Храм священный
130Я вступаю девичьей стопой,
Честной жрице честно служа
Вдали от родного края,
Многооконных равнин, многоплодных садов,
Где плещет Еврот,
Где наших отцов хоромы.
Для каких вестей, для каких речей
Созвала ты нас во священный храм,
О достойная дочь
140Того, кто вел к троянским стенам
Строй тысяч весел и тысяч щитов,
Атридово славное племя?
И. – Увы, друзья,
В горе, в горе – горшего нет!
Незвучным голосом скорбный напев
Завожу сквозь стон
– Увы! – погребальных жалоб
О жизни того, кто со мной рожден,
Ибо злая сбылась надо мной судьба,
150Ибо в ночь, явившую черный сон,
Пробудилась я сиротою.
О, смерть моя, смерть!
Рухнул в прах отеческий дом,
Иссяк, угас знаменитый род —
Горе Аргосу, горе!
Увы, увы, беспощадный бог,
Кем отнят, кем брошен в аидов мрак
Кровный мой, единственный брат,
160Которому я на земную грудь
Пришла возлить приношенья:
Струю молока от горных телиц,
Сок винных лоз – Дионисов плод
И сладкий дар черно-желтых пчел
Из чаши, желанной мертвым.
Дайте же мне золотой потир,
Тройным возлияньем полный!
170О, Агамемнона лучший цвет,
Прими в загробной твоей сени
Посмертный дар! Не пролить мне слез,
Не рассыпать русых моих кудрей
Над прахом твоим; не вернуться мне
В родной наш край,
Где я под мечом трепетала!

Х. – Песня на песню, звук на звук,
180Варварский отклик, азийский лад
Тебе, госпожа, ответит
Тем заунывным плачем,
Каким полна аидова ночь,
Где радость навеки молкнет.
Горе, горе! Угас, угас
Атреева скиптра царственный блеск —
Горе отчему дому!
Где аргивских блаженных царей
190 Державная длань?
Беда беду нагоняет
С тех пор, как солнце, в бегу вихревом
С колеи рванув окрыленных коней,
Помрачило священный лучистый зрак,
И на каждый чертог напала напасть —
За смертью смерть и за скорбью скорбь —
Злой приплод золотого овна:
200 Сбывается казнь
За грехи отцов Танталидов
Над домом твоим: злой местью мстя,
Над тобой свирепствует демон.
И. – Демон, демон! От первых дней
Злополучен был матери брачный одр
И брачная ночь; от первых дней
Суровую пряжу моих родин
Пряли бдящие Судьбы,
Меж тем как у Леды в покоях цвело
210 Детство мое,
Обетный плод отеческих клятв,
Зачат, повит, взращен, обречен
Серпу нерадостной жертвы
На горьком песке Авлиды,
Куда примчал колесничий бег,
Увы, не невесту на брачный пир —
Меня к Нереидину сыну,
Чужой мне жить на чужом берегу,
Где сад не цветет, где нет у меня
220Ни дома, ни мужа, ни детей, ни друзей —
У самой желанной из эллинских дев! —
Не петь мне аргивскую Геру,
По струнной основе снуя челноком,
Не ткать мне лик
Паллады, разящей титанов,
Нет: кровь и стоны, неладный лад,
Алтарный удел чужеземных жертв,
О них мне рыдать,
О них проливая слезы.
И лишь сейчас, о них позабыв,
230Я плачу о том, кто погиб вдали,
О брате, которого так давно
Юнцом, птенцом, цветком, сосунком
Оставила я на чужих руках —
Оресте, царе аргивском.