Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Однажды Крузе описал поведение людей, сопровождавшее захват власти нацистами. «Неожиданно, в одночасье, — писал он, — в нашем квартале, как и во всей Германии, распространились невежество, чванство и тупость. Правили вероломство и злоба, и каждый, кто не хотел подчиняться, становился объектом позорных интриг и более или менее открытых угроз». При нацистах Крузе пришлось менять школу за школой, поскольку он демонстрировал слишком мало пыла в отношении НСДАП и ее организаций, таких как гитлерюгенд [704] Baumhauer , Johann Kruse , 61. . В Третьем рейхе слово «паранойя» вполне могло служить синонимом понятия «обычный здравый смысл».

Возможно, однако, что корни беспокойства Крузе уходили еще глубже. Когда он был ребенком, к его матери пришла крайне несчастная жена работника. Похоже, соседки заподозрили ее в колдовстве [705] Baumhauer, Johann Kruse , 25. . Эти впечатления надолго запомнились Крузе. Антисемитизм, обострившийся после Первой мировой войны, начал отравлять социальную жизнь — в Шлезвиг-Гольштейне, с его крохотной долей еврейского населения, он оказался даже сильнее, чем в других регионах [706] Bettina Goldberg, Abseits der Metropolen: Die jüdische Minderheit in Schleswig-Holstein (Neumünster: Wachholtz Vlg., 2011), отмечает, что лишь около 2000 евреев жили в Шлезвиг-Гольштейне до 1933 г., большинство— в более крупных городах, Киле и Любеке. Ulrich Lange, ed., Geschichte Schleswig-Holsteins: Von den Anfängen bis zur Gegenwart (Neumünster: Wachholtz, 1996), 549, приводит большее число: 4152. Расхождение может объясняться тем, что Ланге включает регион Гамбурга Альтону, входившую в Шлезвиг-Гольштейн до 1937 г. . Крузе пришел к убеждению, что распространенный ужас перед ведьмами и неприятие евреев связаны между собой. В 1923 г., задолго до того, как нацисты стали чем-то бóльшим, чем просто крайне правый полюс политической жизни Германии, Крузе написал: «Если на ферме заболевает или гибнет скот, дети в семье плохо растут или фермеру нет удачи в делах, он недолго ищет… причины своих несчастий, поскольку иначе ему пришлось бы неприятно осознать собственную неумелость и халатность. Чтобы избежать таких мыслей, легче всего… заподозрить, что кто-то, из ревности или желания отомстить, использовал колдовство и навлек на него невезение». В 1920-х гг. Крузе наблюдал, как его сограждане все больше «перекладывают вину на кого-то другого». Он был убежден: это связано с тем, что он называл Judenhetze , или «травля евреев» [707] Kruse, Hexenwahn in der Gegenwart (Leipzig, 1923), 43. Цит. в: Christoph Daxelmüller, «Vorwort», in Handwörterbuch des deutschen Aberglaubens (hereafter: HDA), ed. Hanns-Bächtold-Stäubli (Berlin: De Gruyter, 2000), 25. . Крузе распознал эту проблему и видел, как она обретает очертания, задолго до того, как можно было даже помыслить о первом бойкоте евреев в Германии, не говоря уже о строительстве первых концентрационных лагерей или проведении облав и депортаций. То, что он осознал уже в 1920-х гг., было проявляющейся мощной закономерностью: если что-то пошло не так, ищи виноватых. Если люди спрашивали: «Почему это случилось со мной?» — в ответ слишком часто звучало: «Это все из-за них».

В Германии же после Первой мировой войны «шло не так» очень многое: гибель миллионов молодых людей, последствия проигрыша в войне и краха империи, политическая нестабильность, гиперинфляция, уничтожившая многолетние скрупулезные накопления, за которой всего через несколько лет последовал полный экономический коллапс. Гораздо яснее, чем многие сограждане, Крузе понимал низменное желание обвинить кого-то в своем несчастье, вместо того чтобы сделать попытку разобраться в его подлинных причинах. Те, кто боялся колдовства, страшились скрытого зла, таинственных сговоров и демонических союзов. Антисемиты также настаивали, что за любой проблемой, любой травмой, любой утратой тайно стоят евреи. Они верили, что евреи имеют влияние, совершенно не соответствующее их относительной численности в немецком обществе, что это влияние обеспечивается международным заговором, который безжалостно и скрытно контролирует рычаги мировой власти. Обвинения в колдовстве и «травля евреев» не только действовали одинаково, перекладывая вину на «других» — с виду безобидных, но втайне действующих заодно со злодейскими силами, господствующими над миром, — у этих двух воззрений было и структурное сходство.

Тем не менее после Третьего рейха, после нацистского террора, очернительства и преследования евреев, что достигло наивысшей точки в холокосте, Крузе отказался от этой линии аргументации. В течение 1950-х гг. и вплоть до конца 1960-х он переписывался с министрами культуры, внутренних дел, юстиции и социальной политики нескольких федеральных земель Германии, давал комментарии в прессе и даже издал книгу о вере в существование ведьм. Ни в одном из этих свидетельств Крузе не провел явной параллели между обвинениями в колдовстве в Германии и недавними гонениями на евреев. Иными словами, он последовал паттерну, который действовал во всей Федеративной Республике в целом. Он отрекся от опасных слов. Он отвергал любые упоминания, которые могли бы открыто связать настоящее с прошлым. Это не значит, что Крузе забыл ранее обнаруженные им параллели между подозрениями в колдовстве и Judenhetze — он еще напишет о них. В рукописи 1967 г. Крузе признает, что между «двумя самыми постыдными главами истории Германии» — «временем сожжения ведьм и временем геноцида евреев при Гитлере» — проходила «прямая линия преемственности в ненависти и жестокости» [708] Цит. в: Daxelmüller, «Vorwort», 25. . Однако рукопись осталась неопубликованной.