Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

В конечном счете федеральную поддержку миссии Крузе обеспечили не столько его связи с разнообразными учреждениями и энергичная общественная деятельность, сколько — по иронии судьбы — Эберлинг. Суд над ведьмогонителем в 1955 г. стал общенациональной и международной сенсацией. Газеты, издаваемые далеко за пределами Германии, подхватили этот сюжет [723] «Witchcraft in Germany», Western Folklore 15:1 (January 1956): 66, цитирует материал в Los Angeles Times , July 31, 1955. Цит. в: Davies, Grimoires , 345–46, n. 104. . «Северо-Западное немецкое радио» откликнулось циклом из четырех передач под названием «Ведьмомания в наши дни» [724] «Hexenverfolgung 'nach Vorschrift'» Die Ansage , Nr. 216, February 16, 1955. Цит. в: «Hexenwahn in Schleswig-Holstein», Südschleswigische Heimatzeitung , January 26, 1955. Обе вырезки в: LSH, Abt. 352, Itzehoe, Nr. 419. . Несколько месяцев спустя Эберлинг стал героем кинохроники New German Weekly [725] Neue Deutsche Wochenschau за 4 мая 1956 г., выложено 15 октября 2018 г. по адресу: https://www.filmothek.bundesarchiv.de/video/586223 . . Благодаря возросшей публичности конфронтационные письма Крузе стали давать результат. «Позволю себе задать вежливый вопрос», — обратился он к министерству внутренних дел Нижней Саксонии в одном из писем в конце 1955 г. Какие «меры приняло министерство», спрашивал он, «чтобы женщин и матерей Нижней Саксонии не преследовали, не третировали или не убивали как ведьм?» [726] HH, Nds. 100, Acc. 47/94, Nr. 63, Kruse to Niedersächsisches Ministerium des Innern, Hannover, December 29, 1955. . Письмо было перенаправлено в министерство культуры с требованием его «изучить» [727] HH, Nds. 401, Acc. 112/83, Nr. 564, Niedersächsisches Minister des Innern to Nieders. Kultusminister, Hannover, January 18, 1956. . Оттуда его передали в полицию федеральной земли, руководство которой объяснило своим коллегам: неясно, что именно здесь может сделать закон, если вообще что-то может. «Если иногда якобы колдовские действия ведут к уголовному преследованию, то обычно это связано с распространением порочащих сведений или нанесением телесных повреждений», — писали чиновники. (Так оно и было: Эберлинга в конце концов обвинят только в нарушении закона о народном целительстве и единожды в клевете, но не в том, что он настраивал соседей фрау Массен против нее.) Тем не менее полиция федеральной земли согласилась расследовать восемь конкретных случаев, о которых спрашивал Крузе [728] HH, Nds. 100, Acc. 47/94, Nr. 63. Landeskriminalamt Niedersachsen to Herrn Niedersächsischen Minister des Innern, January 28, 1956. .

Через три месяца расследование было завершено. Не о чем беспокоиться, сообщила полиция министерству внутренних дел. Проблема не представляет «серьезной опасности». Случаи, которые Крузе привел как примеры преследования за колдовство, состояли всего лишь в том, что мнимые целители выманили у людей деньги, и «не имели никакой связи с суеверием в прямом смысле слова». Опять-таки совершенно неясно, вполне ли полиция или другие инстанции понимали, что именно расследуют. Шесть из восьми случаев, представленных Крузе их вниманию, очевидно, включали боязнь ведьм, несколько сопровождались насилием, один закончился убийством [729] HH, Nds. 100, Acc. 47/94, Nr. 63, pp. 12–13, Landeskriminalpolizeiamt Niedersachsen to Niedersachsen Min. des Innern, March 16, 1956. . Возможно, следователи не могли всерьез принять мысль, что источником этого послужили подозрения в колдовстве, или представить, что участники этих событий «действительно верили», что их преследуют ведьмы (если именно это подразумевалось под «суеверием в прямом смысле слова»).

Таким образом, хотя после суда над Эберлингом власти проявляли бóльшую готовность рассматривать эти вопросы, они так и не уловили основополагающей проблемы, какой она виделась Крузе: боязнь ведьм ведет к социальному остракизму и поиску козла отпущения. Даже сталкиваясь с конкретными случаями преследования, власти по большей части были не способны уловить их социальное значение и потенциальную угрозу. Например, один чиновник из Нижней Саксонии сослался на случай, когда соседи обвинили «вздорную сутяжницу» в наведении порчи на ребенка. Женщина попыталась покончить с собой, и ее пришлось поместить под врачебный надзор. Тем не менее чиновник был уверен, что местные жители не обращали внимания на продолжающиеся баталии между оболганной женщиной и ее соседями. Это была «в принципе, их внутренняя» проблема. Он не увидел здесь проявления более общей или значительной социальной проблемы [730] HH, Nds. 120, Lün. Acc. 108/84, Nr. 10, Abschrift, Bericht, б.д., предположительно май 1956 г. .

Если чиновники и задумывались о вмешательстве, то лишь в конкретных действиях, подпадающих под закон: мошенничество, угроза здоровью населению, нарушение закона, регулирующего деятельность народных целителей. «Суеверие» было для них общей проблемой, которая могла способствовать этим нарушениям. Некоторые представители власти попросту неправильно понимали вопрос или, в своем незнании того, что многим представлялось экзотическими проявлениями народной культуры, путали разные виды «суеверий», мало связанные со страхом тайного злодеяния. Например, министр внутренних дел Нижней Саксонии полагал, что проблему представляет собой ворожба: практика, которую, как он отметил, уже регулируют все районы федеральной земли [731] HH, Nds. 410, Acc. 112/83, Nr. 564, p. 33, Niedersächsische Minister des Innern an den Herrn Innenminister des Landes Schleswig-Holstein, October 23, 1956. .