Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Репортеры описывали многие внезапные исцеления на «Рысистой ферме» больных, особенно с параличами и нарушениями слуха или зрения. Мария Вюрстель поведала журналисту Хойеку, что с 1938 г. страдала состоянием, близким к параличу позвоночника. Малейшее движение причиняло ей ужасную боль. Врач посоветовал Вюрстель повидаться с Грёнингом. Хойек видел, как она бегает, словно ребенок, «то смеясь, то плача от счастья». Другая женщина — переболевшая полиомиелитом и прикованная к инвалидному креслу с трехлетнего возраста — тоже встала и пошла. Мужчина, сказавший, что на войне получил травму головы, ликовал: «Гудение в ушах исчезло, моя голова снова свободна!» [328] Alfred Heueck, «Als Zaungast bei Bruno Gröning». .

Между описаниями этих сцен проскакивали сообщения о «торговцах фотографиями Грёнинга, сосисками, сигаретами, печеньем и „лечебными“ шариками из фольги», которые здесь же занимались своим маленьким бизнесом [329] «Aufmarsch des Elends im Traberhof», Badische Neueste Nachrichten , Nr. 182, September 15, 1949, n.p. Вырезка в: Landesarchiv Baden-Württemberg, 466–5/7330, Gröning, Bruno. . Зигфрид Зоммер, мюнхенский журналист (впоследствии романист), известный своими рассказами о местном колорите, видел «лимузины, такси, карету скорой помощи, бесчисленные транспортные средства… сколько-то тележек, сколько-то инвалидных кресел» на автостоянке «Рысистой фермы», «засыпанной свежим гравием». Он вспоминал костыли, прислоненные к стволам каштанов, орущих детей и пивные бочки, установленные под столами, чтобы не нагревались. Иногда, писал Зоммер, люди приносили фотографии родственников, вероятно слишком больных для путешествия, и протягивали их в окна курортного здания в надежде получить энергию Грёнинга [330] Siegfried Sommer, «Der Glaube versetzt Berge», Süddeutsche Zeitung , August 30, 1949. .

По мере того как множились слухи об этих сборищах и излечениях, толпа все увеличивалась. Это тревожило полицию. «Люди не понимают, почему доктору не дают практиковать», — сообщил один из полицейских и добавил, что боится бунта, если кто-нибудь попытается вмешаться [331] StAM, Polizei-Direktion 15558, 18. Ü berwachungsbericht , September 2, 1949. .

Откровенно говоря, запрет на целительство Грёнинга, подобный наложенному властями Херфорда, почти не обсуждался в местных газетах. Скорее, наоборот. Некоторые местные политики и официальные лица публично выступили в его поддержку. Комиссар полиции Мюнхена социал-демократ Франц Ксавер Питцер лично поблагодарил Грёнинга на глазах у толпы на «Рысистой ферме» за то, что помогает ему справиться с болезнями [332] «Die Nacht der großen Heilung», «Sonderausgabe über Grönings Erfolge», Nr. 1, Anfang September 1949. Вырезка в: IGPP, Busam Sammlung. . Парламентский представитель федеральной земли Ханс Хагн из консервативной партии Христианско-социального союза Баварии призывал толпу «верить в целительную силу Грёнинга и доверять ему». Даже самое высокопоставленное лицо в правительстве Баварии, министр-президент Ганс Эхард, открыто выражал поддержку Грёнингу. Не следует чинить слишком много «бюрократических препон» ( Paragraphenschwierigkeiten ) его целительской практике, сказал Эхард [333] StAM, BezA/LRA 57182, an die Regierung von Oberbayern, September 7, 1949. Betr.: Ausübung der Heilkunde durch Bruno Gröning. .

Представители прессы были так же очарованы, как и политики. Одна местная газета назвала веру публики в Грёнинга — «простого необразованного человека… сына данцигского каменщика» — «безграничной» [334] «Das Phänomen Bruno Gröning», Neue Miesbacher Anzeiger , September 10, 1949. Clipping in StAM, Gesundheitsämter 4256. . Сам воздух Розенхайма, расписывал корреспондент Ханс Бенцингер, «насыщен душевным подъемом», который «усиливается с каждым часом, как только становится известно, что герр Грёнинг будет говорить с ожидающей толпой». Бенцингер рассказал о «невыносимом» напряжении, атмосфере, «до того насыщенной энергией ожидания, что можно слышать биение собственного сердца и одновременно — сердца своего соседа» [335] «Die Nacht der großen Heilung», «Sonderausgabe über Grönings Erfolge», IGPP. . Журналистка Виктория Рен, глубоко взволнованная, поведала, что ей «невольно вспомнились великие события Нового Завета и картина Рембрандта „Проповедь Христа“». «Все в Германии, — писала она, — ждут какого-то чуда» [336] Viktoria Rehn, «Ich kann nur gute Menschen heilen!» Echo der Woche , September 2, 1949. Clipping in Stadtarchiv Rosenheim. . Еще один журналист, Курт Трамплер, находился среди толпы на «Рысистой ферме» почти с самого начала. В начале сентября он опубликовал рассказ о собственном исцелении. Ходил с тростью после ранения во время бомбардировки. На встрече, где он должен был брать у Грёнинга интервью, вспоминал Трамплер, целитель «повернулся ко мне и попросил рассказать, что я чувствую». Трамплер сказал, что присутствует здесь как репортер, а не пациент. Грёнинг ответил, что ему больше не понадобится трость. После этого, по словам Трамплера, он ходил без нее [337] «Ihren Stock brauchen Sie nicht mehr», Münchner Allgemeine, Nr. 36, September 4, 1949, n.p. Вырезка в: IGPP, Busam Pressesammlung. .