Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Детектив Кесбергер вернулся на «Рысистую ферму» через неделю, на сей раз вместе с коллегой. К тому времени толпа увеличилась до нескольких тысяч человек. Они «приветствовали Грёнинга с ликованием».

Обращаясь к собравшимся, один из помощников целителя отверг славословия в его адрес, но в то же время, по мнению Кесбергера, «мастерски рекламировал» его как «чудо-доктора, несущего излечение бедным и больным». Находясь среди присутствующих, Кесбергер поговорил с людьми. Женщина, которую он назвал фрау Л., 70 лет, сказала им с коллегой, что «ее обе ноги с апреля были парализованы и ходить она не могла». Теперь, как мог видеть Кесбергер, она была способна пройти «иногда сама, иногда с небольшой помощью» где-то от 30 до 50 метров. Родители девятилетнего ребенка, «который никогда не мог свободно двигать головой» и «был парализован с рождения», сказали, что он внезапно «сумел повернуть голову». Хотя он по-прежнему не мог стоять или ходить, отцу удавалось сгибать и двигать ноги ребенка (детектив рассудил, что у ребенка, «естественно, не было никакой силы в ногах»). Люди говорили Кесбергеру, «что теперь чувствуют себя совсем не так, как раньше». В итоге детектив высказал мнение: «Здесь мы имеем дело с внутренними болезнями» [319] StAM, BezA/LRA 57182, Abschrift, Landpolizei Oberbayern, Kriminalaußenstelle Rosenheim, September 4, 1949. Betr.: Affäre Gröning. .

Бруно Грёнинг лечил людей. Имеются бесчисленные подтверждения этого факта в архивах, прессе того времени и других источниках. Соответственно, возникает вопрос: от чего он их лечил? Если он был спасителем, что за искупление он предлагал?

В 1951 г., о чем мы вскоре поговорим подробнее, Грёнингу пришлось предстать перед судом за нарушение запрета на целительство. По этому случаю суд пригласил психиатра Александра Мичерлиха — некогда студента не кого иного, как Виктора фон Вайцзеккера, — дать экспертное заключение по этому делу. Хотя в 1950-х гг. противник нацизма Мичерлих являлся, в общем, консервативной фигурой, он не боялся проявлять свою социальную сознательность после войны. В убийственном отчете, подготовленном им и его коллегой Фредом Мильке для Нюрнбергского процесса над врачами, озаглавленном как «Врачи бесчестья», собраны неопровержимые доказательства медицинских преступлений, совершенных при нацизме. Эти материалы вызвали ненависть со стороны его коллег-врачей и едва не стоили ему карьеры [320] Anne Harrington, «Unmasking Suffering's Masks: Reflections on Old and New Memories of Nazi Medicine», in Arthur Kleinman, Veena Das, and Margaret M. Lock, eds., Social Suffering (Berkeley: University of California Press, 1997). .

Сказанное Мичерлихом в суде в 1951 г. представляется естественным для психоаналитика: он охарактеризовал Грёнинга как проекцию и продукт желаний и потребностей других людей. Мичерлих утверждал, что именно толпы вокруг Грёнинга сделали его. Они возвысили его до посланца небес [321] StAM, Staatsanwaltschaften 3178/4, pp. 708–13, Mitscherlich an das Schöffengericht, October 24, 1951. . Их восторги, надежды и мечты, их мощное желание исцелиться привели к появлению спасителя.

Мичерлих дал суровую оценку личности Грёнинга. Wunderdoktor не способен к самокритике, сказал психиатр. Он не обладает самоконтролем, не способен быть честным, живет в магическом мире. Он «в значительной степени» является «патологической личностью в том смысле, что его личностное развитие претерпело невротическую ломку». Его целительская миссия всего лишь «симптом» его «нездоровой натуры» [322] StAM, Staatsanwaltschaften 3178/4, p. 715, Mitscherlich an das Schöffengericht, October 24, 1951. . Грёнинг, описываемый Мичерлихом, был непостоянным: ведомым, переменчивым, зависящим от настроения. У целителя отсутствует базовое ядро, и хотя он не шарлатан, но он и не чудотворец.

Мичерлиха особенно беспокоила неспособность сторонников Грёнинга, как он выразился, мыслить самостоятельно, быть самокритичными, быть честными — хотя он не стал объяснять, в отношении чего именно они должны проявлять критичность и честность. Отношения целителя и его последователей — опасная улица с двусторонним движением, утверждал Мичерлих: массам нужен Грёнинг как прибежище в мире, где они не могут найти никакой иной поддержки. Он, в свою очередь, нуждается в них, чтобы утолять болезненную жажду внимания [323] Эти темы Мичерлих раскроет в своей культовой книге: Society Without the Father: A Contribution to Social Psychology , trans. Eric Mosbacher (New York: Harcourt, Brace & World, 1969; orig. pub. 1963). .

Итак, при всей своей честности даже Мичерлих — открытый критик нацизма после войны — не решался сделать явными связи прошлого с феноменом Грёнинга в настоящем. Его отчет для суда был абстрактным и полным уклончивости. Подобное дистанцирование было типичным для послевоенных интеллектуалов и принимало разные формы. Вместо того чтобы прямо говорить о недавних событиях и их влиянии на развитие Германии, например, специалисты утверждали, что история Германии всегда опиралась на универсальные и вневременные, по их мнению, ценности, такие как «цивилизация», христианство или «Запад» [324] Nicolas Berg, The Holocaust and the West German Historians: Historical Interpretation and Autobiographical Memory , trans. Joel Golb (Madison, WI: University of Wisconsin Press, 2015), 23. . Таким образом они избегали конкретных вопросов о том, что же пошло не так в Германии, чтобы возник национал-социализм.