Лев Заборовский - Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в.

Решение Земского собора об объявлении войны Речи Посполитой (11 октября 1653 г.) и акт Переяславской рады 18 января 1654 г. означали кардинальное изменение обстановки в Восточной Европе [60] В мою задачу не входит общая оценка воссоединения Украины с Россией. Это всесторонне сделано в работах советских историков (см.: Історія Української РСР. Київ: Наукова думка, 1979, т. 2, с. 66–72). . Они открыли начальный этап восточноевропейского внешнеполитического и военного кризиса, когда на историческую авансцену вновь выдвинулся комплекс противоречий Русского государства и Речи Посполитой, а конфликт между ними стал оказывать решающее воздействие на всю систему внешнеполитических отношений в регионе. Первое, что требует выяснения, это цели и задачи войны со стороны России. В связи с этим мы должны проследить и сопоставить ряд разрозненных данных. Вначале осветим широкую дипломатическую акцию, предпринятую Алексеем Михайловичем на западе и совместно с Б. Хмельницким — на юго-востоке [61] О литературе вопроса см. Заборовский Л. В. Начало русскопольской войны и дипломатические контакты России с Австрией, Бранденбургом и другими европейскими державами (конец 1653 г. — январь 1655 г.) — В кн.: Исследования по славяногерманским отношениям. М.: Наука, 1971, с. 301–302, сн. 1, 2. Проблема далеко еще не исследована в полном объеме. . Это позволит получить представление о некоторых элементах политического курса, выработанного тогда русскими и украинскими дипломатами, а также понять реакцию европейских держав на конфликт.

Первые шаги в рамках намеченной программы действий на международной арене Посольский приказ осуществил в последней трети 1653 г., до полного завершения подготовки к войне. Предпринятая русской дипломатией акция охватила ряд ведущих держав континента, в которые послали специальные миссии. Ясно, что в Москве придавали особое значение их отношению к войне. Первоначально, видимо, планировалось направить все посольства сразу после Земского собора [63] В отношении Швеции это бесспорно ( Заборовский Л. В. Начало русско-польской войны…, с. 303, сн. 7). . Однако раньше поехали гонцы М. Васильев в Швецию и Г. С. Головнин в Нидерланды с особо срочной просьбой о значительных закупках оружия (грамоты от 26 октября) [64] Голландские дела, 1653 г., № 7. л. 8–17; Русско-шведские экономические отношения в XVII веке: Сб. документов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960, с. 182–183. . К тому времени в Европе знали, против кого оно предназначалось [65] См., например, Голландские дела, 1653 г., № 7, л. 41, 44–45. , поэтому такой шаг имел и политический характер, предполагая благожелательный к России курс этих стран в связи с близящейся войной.

Основную часть гонцов (К. Г. Мачехина во Францию, С. С. Евского — в Швецию, М. И. Поливанова — в Нидерланды, А. А. Кокошкина — в Данию) послали позже [66] Грамоты от 9 декабря 1653 г. См.: Шведские дела, 1653 г., № 5, л. 1–24; № 6, л. 28–204 (проекты всех грамот); ДАИ, т. VI, с. 427–436; РИБ, т. XVI, с. 770–794; Grönebaum F. Frankreich in Ost- und Nordeuropa: Die französisch-russischen Beziehungen von 1648–1689. Wiesbaden, 1968, S. 188–199. . Эти страны в недалеком прошлом — участники антигабсбургского союза. Правда, в начале 50-х годов XVII в. их политика (кроме Франции) не ориентировалась на борьбу с Габсбургами. Но факт обращения в первую очередь именно к ним показывает, что данную группу государств считали в Москве доброжелательнее настроенными к русским интересам. Учитывалась также возможность оказать косвенное давление на особо заинтересованные в торговле с Россией державы и использовать для достижения своих целей сложное положение Швеции и Франции, о котором говорила имевшаяся у Алексея Михайловича информация [67] О положении Швеции см.: Шведские дела, 1653 г., № 2, л. 118–119, 126–127; № 4, л. 95–96 и след. .

Октябрьские посольства формально не несли политических функций, а в декабре преобладали именно такие задачи. Имелось в виду дать как бы правовое объяснение причин разрыва «вечного мира» с Речью Посполитой, обеспечив тем самым определенное международное признание данного шага. Таким образом, эти миссии были важным этапом дипломатической подготовки к войне. Показательно, что материал для них собирался долго и тщательно. Большую часть необычно обширных грамот составляло подробное изложение официальной точки зрения московского двора на «причины» войны. В проектах грамот во Францию и Нидерланды содержалась просьба оказывать России всяческую поддержку и, напротив, не помогать ничем Речи Посполитой, но в окончательный текст она не вошла; подобный пассаж отсутствовал даже в предварительном варианте грамот в Швецию и Данию. Это показывает, что в Москве довольно отчетливо представляли вероятную реакцию названных держав на подобное обращение, равнозначное требованию дружественного нейтралитета, и потому проявили дипломатическую гибкость: его было бы трудно выполнить и тем из них, кто на практике готов был, как оказалось, предоставить России помощь [68] Датскому королю послали еше одну грамоту с просьбой продать 20 тыс. мушкетов (РИБ, т. XVI, с. 793–796). Интересно, что этого не сделали в октябре; возможно, в Москве имелись сомнения насчет позиции Дании. О миссии во Францию в литературе встречаются ошибки. Неверно, что царь добивался от французов невмешательства в любой форме в конфликт ( Grönebaum F . Frankreich…, S. 11–12і), как и утверждение о русской просьбе о посредничестве ( Бахрушии С. В., Сказкин С. Д. Дипломатия европейских государств в XVII в. — В кн.: История дипломатии. 2-е изд. М.: Госполитиздат, 1959, т. I, с. 295). Данное предложение исходило из Парижа. В грамоте Людовику XIV таких пунктов нет. .