Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Во-первых, большие изменения произошли на Ближнем Востоке после захвата Аббасидами власти у династии Омейадов в 749 г. Никаких дальнейших попыток продвинуться за пределы северного Кавказа и пересечь степи предпринято не было. Вместо этого, Аббасиды в 762 г. перенесли свою столицу из Дамаска в Багдад. Багдад был их собственным детищем, и они покровительствовали тамошним рынкам, стремясь привлечь торговцев различными привилегиями и защитой их караванов. С того времени их монетный двор в Багдаде начал чеканить серебряные дирхемы в количестве, значительно превышающем продукцию других монетных дворов. Общий ежегодный выпуск аббасидских монетных дворов, кажется, не уменьшался до конца столетия, при этом много усилий прилагалось для того, чтобы сохранить большое содержание серебра в монетах. Огромный дворцовый комплекс халифа был населен множеством придворных и должностных лиц. Таким образом, правящая элита, обладающая высокой покупательной способностью и склонная к роскоши, снова появилась неподалеку от старой столицы Сасанидов. И они владели металлом, который очень ценился жителями холодного севера. Около 759 г. Язид, эмир аббасидской провинции Арминия (Армения), по указанию халифа, женился на дочери хазарского хагана. Между двумя политическими силами был заключен мир, и хотя в конце VIII в. случались вооруженные столкновения, они имели местное значение, касаясь взаимоотношения хазар и мелких эмиров и мусульманских группировок в пограничных районах Дербента и Ширвана. Тем самым, меньше стало опасностей для тех, кто отправлялся в путешествие на север по Волге или через прилегающие к ней степи.

Уже в 730-х гг. хазарские купцы зачастили в портовый город Дербент, на северо-западном берегу Каспия, а дербентские купцы могли, заплатив властям десятую часть от стоимости своих товаров, двигаться на север «в земли хазар». [8] См. цитату из «Дербент-Наме» в работе: Noonan Т. S. Why Dirhams First Reached Russia: The Role of Arab-Khazar Relations in the Development of the Earliest Islamic Trade with Eastern Europe // AEMA. 1984. Vol. 4. P. 265. В течение второй половины VIII в. город разросся и стал наиболее важным перевалочным пунктом в торговле между хазарами и мусульманским миром. Хазарам предлагались серебряные дирхемы и такие изделия, как глазированная глиняная посуда, металлические украшения, изделия из стекла и бусины. Хазары в основном вели кочевой образ жизни, перемещаясь в степях на севере от Дербента до Нижней Волги, у них, похоже, не было продуктов сельскохозяйственного и ремесленного производства, которые бы представляли интерес для мусульман. Таково, по крайней мере, мнение персидского географа середины X в. ал-Истахри. Поэтому хазарам приходилось доставать товар для торговли с мусульманами из других мест, и этим товаром была, прежде всего, пушнина. Остается неясным, кто отваживался идти на север добывать меха. Возможно, в их числе были мусульмане и хазары или представители буртасов, народа, жившего по соседству с хазарами вверх по Волге. Ведь это была та эпоха, когда арабская литература прославляла бесстрашие и находчивость купцов, а Синбад Мореход бороздил моря вплоть до Китая.

Второй новацией этого периода было то, что серебряные дирхемы (вес которых составлял тогда в среднем 2,8–2,9 г, хотя впоследствии эта величина сильно колебалась) начали доставляться в северо-западный конец покрытой лесом равнины, и дальше — в центральную Швецию или на остров Готланд. Дирхемы находят по отдельности и в виде «кладов», объем которых колеблется в размерах от пригоршни монет до нескольких сотен, иногда даже тысяч. До сих пор не опубликовано ни одного исчерпывающего каталога кладов с дирхемами, найденных на территории бывшего СССР, и отсюда проистекает много неясностей. В любом случае, остается много вопросов относительно того, насколько дирхемы (как и находки любых других средневековых монет) могут быть использованы в качестве источника, свидетельствующего о развитии торговых отношений, и даже как показатель наличия торговли вообще. Случайные находки одной или двух монет вне археологического контекста часто никак не могут быть соотнесены с периодом, когда (если судить по надписям) эти монеты были отчеканены. Они могли попасть в тот район, где были найдены, много лет спустя, а зарыты в землю еще позднее. Считается, что клады, включающие не менее 20 монет, являются более надежным источником, [9] Noonan Т. S. Ninth-century Dirham Hoards from European Russia: A Preliminary Analysis // Viking-Age Coinage in the Northern Lands: The Sixth Oxford Symposium on Coinage and Monetary History / Ed. M. A. S. Blackburn and D. M. Metcalf. Oxford, 1981. P. 59. (British Archaeological Reports: International Series. Vol. 122). поскольку сведения, содержащиеся на отдельных монетах клада, могут в совокупности указать на время, когда он был зарыт. К сожалению, сообщения о многих из найденных в России кладах были опубликованы в XIX или в начале XX в., и до того, как разделили составляющие их монеты, клады не были систематически описаны. Опубликованы были лишь отдельные части некогда больших кладов, так что самая «молодая» монета в этих частях совсем не обязательно была самой молодой в целом кладе. Поэтому в подобных случаях самая молодая монета не может служить указанием на дату захоронения клада, дату, которую — когда речь идет о достаточно большом и аккуратно описанном кладе — большинство ученых высчитывает именно по самой молодой монете. Кроме того, клад, спрятанный для долгосрочного хранения или как религиозное приношение, может содержать монеты особого рода, например, передававшиеся из поколения в поколение как семейная реликвия или выбранные по эстетическим соображениям. Поэтому заключения о дате захоронения клада, даже когда он полностью описан, содержат элемент гипотезы.