Дмитрий Котышев - От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье в IX–XII вв.

Полюдье — это тот институт восточнославянского (позднее — древнерусского) общества, которому «повезло» в историографии. На основании 9-й главы трактата «Об управлении империей» в науке утвердилось мнение о том, что полюдье представляло собой «взимание князьями разных поборов в процессе объезда подчиненных территорий» [328] Древняя Русь в средневековом мире. М., 2014. С. 640. .

Начиная с Б.А. Рыбакова ряд исследователей склонен был считать полюдье зародышем фискальной системы Древнерусского государства [329] См.: Рыбаков Б.А. Киевская Русь… С. 318–329. и одновременно ключом к пониманию становления политической системы Руси [330] См.: Новосельцев А.П. Арабские источники об общественном строе восточных славян IX — первой половины X в.//Социально-экономическое развитие России. М., 1986. С. 22–26. . Не вдаваясь в пересказ дискуссии и существующих точек зрения, мне хотелось бы отметить, что наиболее оптимальным вариантом является рассмотрение полюдья в рамках потестарных практик Восточной и Северной Европы. Речь идет о таких институтах, как польский stan или скандинавская veizla . Но при этом восточнославянское полюдье имело свою специфику.

Связана эта специфика, на мой взгляд, с характером проникновения скандинавов в Среднее Поднепровье. Диапазон оценок этого проникновения достаточно велик. Так, П.П. Толочко считает, что факт появления Олега и его дружины в Киеве можно рассматривать как поступление пришлых наемников на службу киевской знати [331] П.П. Толочко прямо пишет о том, что «Олег и его окружение поступили на службу среднеднепровскому раннефеодальному государству». См.: Толочко П.П . Древняя Русь. С. 24. . Прямо противоположная оценка исходит из факта завоевания Поднепровья скандинавами на рубеже IX–X вв. [332] Наиболее последовательно данное положение отстаивает в своих работах В.В. Пузанов, см.: Пузанов В.В . К вопросу об этапах становления древнерусской государственности//Исторический опыт русского народа и современность. Мавродинские чтения. СПб., 1994. С. 6–11; Он же. Славяно-норманнский симбиоз и становление русской государственности//Этнотолерантность: философские, психологические и культурологические аспекты. Ижевск, 2002. С. 248–260; Он же. Образование Древнерусского государства: межэтническим симбиоз и иерархия территорий//Формирование российской государственности: разнообразие взаимодействий «центр — периферия Екатеринбург, 2003. С. 111, 112 \ Он же. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты. Ижевск, 2007. С. 237–260; Он же . От праславян к Руси: становление Древнерусского государства. СПб., 2017. С. 232–256. Компромиссной можно считать оценку, данную Г.С. Лебедевым. Он полагал, что «…союз вождя дружины викингов с князьком чужого племени, когда военно-тактическое превосходство норманнов оказывается решающим в межплеменной распре, — модель отношений, реализованная не только в Фенноскандии, но и в Прибалтике, и на Северо-Западной Руси» [333] См.: Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. С. 60. .

Мнение, высказанное Г.С. Лебедевым, отразило формирование в 1980–1990-х гг. представления о том, что имело место объединение Киева и Новгорода как двух центров формирующейся восточнославянской государственности. В результате этого объединения, по мнению целого ряда исследователей, и возникает Древнерусское государство. Наиболее определенно данная точка зрения была сформулирована еще Б.Д. Грековым: «Под Древнерусским государством мы понимаем то большое раннефеодальное государство, которое возникло в результате объединения Новгородской Руси с Киевской Русью» [334] См.: Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 450 .

Схожие положения высказывали и другие историки — В.В. Мавродин [335] См.: Мавродин В.В. Древняя и средневековая Русь. СПб., 2009. С. 240. , А.В. Куза [336] См.: Куза А.В . Новгородская земля//Древнерусские княжества X–XIII вв. М., 1975. С. 199. , П.П. Толочко [337] См.: Голочко П.П. Древний Киев. Киев, 1983. С. 222. , Н.Ф. Котляр [338] См.: Котляр Н.Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С. 48–49. , В.Л. Янин [339] См.: Янин В.Л. Роль Новгорода в отечественной истории//Вестник Новгородского государственного университета. 2006. № 38. С. 6. и др. В оценке этих высказываний оправдан скепсис И.Я. Фроянова, указывающего на то, что летописные данные о границах власти Олега [340] См.: сообщение под 6393 (885) г.: «и бѣ обладая Олегъ Поляны и Деревляны [и] Сѣверены и Радимичи а с Уличи и Тѣверци имяше рать» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 24). совершенно не соответствуют всем вышеназванным ученым построениям [341] См.: Фроянов И.Я . Лекции по русской истории… С. 147. . Более того, из тех же самых летописных данных о очевидностью следует, что вплоть до середины X В. Новгород не входил в орбиту влияния киевских князей. Единственное известие о княжении Святослава в Новгороде сообщаемое Константином Багрянородным, относится к концу 940-х или началу 950-х гг. Поэтому в дискуссии о том, какой регион — Север или Юг — стал центром формирования восточнославянской государственности, на мой взгляд, чаша весов склоняется в пользу Юга, то есть Среднего Поднепровья. Именно здесь прибывшие с севера росы/русы подчинили своей власти окрестные славянские племена.