Евгений Сергеев - Большая игра, 1856–1907 - мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Помимо журналистов, дипломатические и военные представители России в один голос указывали на негативное воздействие, оказываемое британским присутствием на азиатские общества. К примеру, упоминавшийся ранее казачий есаул Д.И. Ливкин, пребывание которого в Индии длилось несколько месяцев, сообщал в Главный штаб в 1899 г.: «Англичане использовали любую возможность, чтобы продемонстрировать туземцам и всему миру тот прогресс, которого они добились в области народного образования, транспортных коммуникаций и системы канализации. Однако в действительности эти достижения — ничто в сравнении с выгодой, извлекаемой Англией из Индии. Если бы британское правительство не рассматривало эту страну как прибыльное предприятие, она смогла бы наслаждаться большим процветанием и не страдать от таких бедствий, как голод, эпидемические болезни и т. п., как это происходит сейчас» [1274].

Ливкин указывал, что даже 1 % грамотных индусов был лишен всякого шанса сделать карьеру в административных структурах Британской Индии, тогда как подданные русского царя — выходцы из тюркских народов Центральной Азии имели такую возможность.

Другой известный читателю дипломатический чиновник — В.О. Клемм также передавал в Азиатский департамент МИД остро критические оценки британского правления в Индии на протяжении 1899–1905 гг., то есть в период, когда пост вице-короля занимал лорд Керзон. По мнению генерального консула в Бомбее, вице-король — реформатор «ликвидировал остатки независимого статуса местных правителей», «превратил их полностью в пешки в руках британских политических агентов (аккредитованных при дворах махараджей. — Е.С .)», «сократил автономию туземной прессы» запрещением публиковать любых антибританских сообщений и введением режима государственной секретности, отменил свободные выборы руководства университетов, а также упразднил конкурентную систему назначений на должности в низовой сельской и городской администрации [1275].

Но если большинство публицистов искренне видели в русском завоевании азиатских стран некий божественный промысел, который приведет их к прогрессу и процветанию под десницей Белого Царя, западные политики и интеллектуалы не уставали пускать критические стрелы в адрес методов, которых придерживались царские чиновники на местах. Наиболее часто они обвинялись в коррупции, кумовстве, репрессиях против мусульман, насильственном распространении православия и т. п. [1276]Было бы, однако, ошибкой, как и в случае оценок британского правления, игнорировать очевидные успехи российских властей на пути реализации их цивилизаторских устремлений. К этим успехам, без сомнения, следует отнести стабилизацию границ, внесение спокойствия и порядка в общественные отношения, заметное сокращение внутренних междоусобиц, сооружение современной транспортной инфраструктуры и линий связи, учреждение светских школ, библиотек и больниц. Даже местные жители признавали, что для них гораздо предпочтительнее нахождение в составе Российской империи, чем подчинение власти персидских, афганских или цинских владык. Показательно, что многие европейцы высказывали убеждение в том, что, несмотря на все минусы и недостатки автократического режима, модель российского колониального управления не менее пригодна для условий Азии и прогрессивна по сравнению с восточными деспотиями, а в отдельных случаях и более эффективна, чем та, которую практиковали англичане. Как писал, например, известный историк Ч. Тревельян на страницах Таймс еще в ноябре 1878 г., участвуя в дискуссии о смысле русского завоевания Центральной Азии: «Вместо мира и безопасности для жизни и собственности, которые являются основой всякого прогресса, здесь (в ханствах Центральной Азии. — Е.С .) царили насилие и ненависть. Это самое мрачное из затерянных мест на земле было наполнено жестокостью. Умиротворение и урегулирование конфликтов там вне нашей досягаемости, поэтому нам не следует проводить обструкцию в отношении России за выполнение ею затратной и сложной задачи [в этом регионе]» [1277].

Представляется бесспорным, что подчинение кочевых племен и средневековых ханств позволило царскому правительству, как уже отмечалось, интегрировать азиатские народы в социально-политическую и экономическую жизнь огромного евразийского государства. По словам А.Н. Куропаткина, сказанным им в Ашхабаде, группе английских туристов: «Мы (русские. — Е.С .) можем с полным правом заявить, что тридцать пять лет, в течение которых Средняя Азия пользуется преимуществами твердого и цивилизованного управления, стали годами неизменного прогресса, укрепления связей и добрых отношений, соединяющих этих людей (то есть жителей Средней Азии. — Е.С .) со всеми российскими подданными» [1278].