Евгений Сергеев - Большая игра, 1856–1907 - мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

Следует подчеркнуть, что, как уже говорилось ранее, каждый новый этап Игры смещал ее фокус на северо-восток: от конфликтной зоны в персидско-афганского пограничном пространстве через ханства Центральной Азии и Северо–3ападную провинцию Индии к Памиру, Тибету и далее к пределам Маньчжурии и Кореи [83]. По верному замечанию одного из британских журналистов, в начале XX в. стремление русских вытеснить британцев из Китая и получить там Порт-Артур «стало ключевым ходом в политической игре, которую европейские державы разыгрывали на Дальнем Востоке» [84].

Свидетельства путешественников и разведчиков (главным образом британских, российских, французских и немецких, не говоря уже о представителях азиатских народов), которые исследовали естественные границы Евразии, показывают, что эти рубежи далеко не всегда отделяли друг от друга местные этно-конфессиональные общности, усиливая непредсказуемость результатов соперничества в отдельных регионах Большой Игры [85]. Как справедливо отмечал упоминавшийся В. Чавда, борьба за так называемые промежуточные ничейные земли не раз ставила обе империи в Азии на грань войны [86].

Облик ландшафтов, в которых проходила Большая Игра, варьировался от малолюдных высокогорных плато Тянь-Шаня, Гиндукуша, Памира и Тибета до густонаселенных оазисов Туркестана. Ее ареал также включал протяженные пустыни и каменистые степи Центральной Азии. Тесное сосуществование мультиэтнических, поликонфессиональных, как кочевых, так и оседлых социумов, адаптировавших свой быт к резко континентальному или субтропическому климату, составляло важнейшую особенность этой зоны. Другой ее характерной чертой выступало отсутствие значительных пресноводных водоемов, за исключением нескольких крупных рек, примером которых могут служить Амударья (Оке) и Сырдарья (Яксарт). В условиях сурового климата с сезонными перепадами температур от - 30° зимой до + 40° летом сначала европейским путешественникам, затем чиновникам и коммерсантам, а позднее и колонистам приходилось отражать нападения разнообразных насекомых, пауков, змей, грызунов и других смертельно опасных животных, которые к тому же нередко являлись переносчиками инфекционных заболеваний вроде чумы, холеры и малярии. Неудивительно, что страницы путевых дневников заполнены леденящими кровь историями о гибели путешественников в «сердце Азии» из–3а диких зверей, стихийных бедствий или нападений бандитских шаек, действовавших на торговых путях в любое время года [87].

Вдумчивый современник смог бы разделить пространство Большой Игры на следующие отдельные области:

— крупные азиатские деспотии, история государственности которых уходила в глубокую древность, например, Персия, Афганистан, Хива, Бухара, Коканд; их правители стремились к сохранению суверенитета; при этом особое место среди них занимала Цинская империя, переживавшая в рассматриваемый период упадок прежнего могущества;

— относительно небольшие ханства и эмираты, расположенные в полосе от Персии до Тибета, входившие когда-то в состав азиатских империй, а после их распада сохранившие вассальную зависимость от более крупных соседей; именно территории таких полунезависимых государств нередко рассматривалась русскими и британцами в ходе Большой Игры как «ничейные земли»;

— отдельные трудно доступные районы, населенные воинственными туркменскими, афганскими, памирскими, северо-индийскими, восточнотуркестанскими и т. п. племенами, находившимися на протогосударственном уровне развития; как правило, помимо скотоводства, земледелия и охоты молодые мужчины образовывали вооруженные отряды для совершения регулярных набегов на земледельческие поселения, торговые караваны и военные блокпосты англичан, русских и китайцев.

Необходимо также подчеркнуть, что большинство малых государственных образований, расположенных в регионах так называемой Внутренней Азии, то есть в поясе долин и плато от Восточного Афганистана до Тибета, фактически сохраняли внутреннюю автономию до начала XX в. благодаря изолированному географическому положению. Будучи окружены высочайшими горными хребтами с редкими, трудно доступными проходами, либо протяженными песчаными пустынями и засушливыми степями, эти «затерянные миры» являлись «крепкими орешками» для любого завоевателя, который должен был преодолеть неисчислимые естественные препятствия на пути к ним и выжить в суровом климате, чтобы подчинить своей власти местных жителей.