Роман фон Раупах - Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

Требование это было исполнено, а когда поезд генерала подошел к Вырице, ему было вручено Высочайшее повеление вернуться вместе со своим эшелоном в Могилев.

5 марта, прощаясь со своими войсками, генерал Иванов наставлял их служить верно и честно уже новому правительству.

Три недели спустя, состоя в Чрезвычайной Следственной комиссии, я получил поручение Главного Военного Прокурора генерала Апушкина 76 расследовать дело генерал-адъютанта Иванова, которому ставили в вину попытку к вооруженному подавлению революции и унизительному обращению с солдатами.

Нелепость посадить на скамью подсудимых боевого генерала, имевшего огромные заслуги и популярное на всю Россию имя, за то только, что на станции «Дно» он поставил на колени нескольких безобразничавших солдат и исполнил приказание своего законного Государя, была настолько очевидной, что делала всякие следственные действия излишними и я ограничился допросом самого генерала.

Экстренно вызванный в Петербург, он содержался под домашним арестом на квартире генерала Маниковского 77 и страдая отеком ног, лежал в постели. Его показания, существенная часть которых мною изложены выше, дали исчерпывающий материал для составления постановления о направлении дела к прекращению.

При докладе этого постановления я не присутствовал, но делавший этот доклад Главный военный прокурор генерал Апушкин мне впоследствии говорил, что председатель Чрезвычайной Следственной Комиссии, адвокат Н. Муравьев упорно хотел усмотреть в действиях генерала Иванова состав уголовно наказуемого деяния.

Тем не менее постановление мое было одобрено, и больной, измученный пережитыми волнениями старый генерал получил возможность уехать в родной Киев, где он и дожил свои «судьбой отсчитанные дни».

27-го февраля, в то время, когда генерал Иванов вел с Государем вышеприведенный разговор и напоминал ему о необходимости реформ, в Петербурге военный министр Беляев 78 , начальник Штаба генерал Занкевич 79 и Командующий войсками генерал Хабалов 80 с кучкой верных им солдат и офицеров заперлись в здании Адмиралтейства.

Заняв обращенный к Невскому проспекту фасад здания, они поставили по его углам пулеметы, артиллерию ввели во двор, а пехоту разместили на втором этаже.

Патронов у них было мало, снарядов еще меньше, а есть было совершенно нечего. С большим трудом удалось раздобыть немного хлеба для солдат. У Казачьей сотни, расквартированной в казармах Конного полка, лошади были не поены и не кормлены. По Адмиралтейству постреливали, но оттуда не отвечали.

Около 4-х часов утра 28-го февраля в Могилеве, вернувшись от Царя, генерал Иванов пытался переговорить по прямому проводу с генералом Хабаловым. Сделать это оказалось возможным лишь в 8 часов утра, когда генерал Иванов и поставил целый ряд вопросов о положении в столице.

Через полчаса генерал Хабалов на эти вопросы отвечал: «В моем распоряжении здание главного Адмиралтейства, 4 гвардейских роты, 5 эскадронов и сотен и 2 батареи. Все прочие либо перешли на сторону революционеров, либо занимают нейтральное положение. Отдельные солдаты и шайки бродят по городу, стреляя в прохожих и обезоруживая офицеров. Все вокзалы во власти революционеров. Телефоны не действуют. Связи с частями города и полиции в моем распоряжении нет. Не располагаю так же и продовольствием, которого к 25-му февраля было 5 600 000 пудов муки. Все артиллерийские заведения во власти революционеров, в моем распоряжении только лично Начальник Штаба Округа».

Около полудня 28-го февраля в Адмиралтейство явился адъютант Морского Министра и потребовал очистки здания, так как в противном случае восставшие угрожали открыть по нему артиллерийский огонь из Петропавловской крепости. Дальнейшее сопротивление представлялось бесполезным, а потому было решено артиллерию отправить в Стрельну, ружья и пулеметы спрятать в здании, а солдат распустить.

Вошедшие в Адмиралтейство революционные солдаты арестовали Хабалова. Военному Министру генералу Беляеву удалось скрыться в доме Военного Министра на Мойке.

К вечеру мятежные войска овладели Выборгской Стороной и всей частью города от Литейного до Смольного, но в других частях города солдаты обезоруживали офицеров, отбирали автомобили, и вообще, хозяйничали.

Ввиду начавшегося грабежа, Государственная Дума избрала особый комитет для водворения в столице порядка 81 , но справиться с этой задачей не удалось. Наступившая анархия с несомненностью свидетельствовала об отсутствии у восставших какого-либо плана.