Роман фон Раупах - Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

С утра 1-го марта у дома Военного Министра 82 стала собираться толпа, и генерал Беляев, опасаясь разгрома служебного кабинета, с помощью своего секретаря Шильдера 83 , денщика и швейцара стал жечь в печке и камине приготовленные еще с вечера для уничтожения документы. Эту меру Военный министр счел нужной принять, ввиду опасения, что находившиеся у него секретные документы могли попасть в руки толпы, в составе которой он допускал возможность присутствия лиц, имевших связь с неприятелем.

1-го марта в 2 часа дня, узнав, что громят его частную квартиру на Николаевской улице, генерал Беляев позвонил в Государственную Думу и от подошедшего к телефону будущего министра Н. Некрасова 84 получил совет отправиться в Петропавловскую крепость.

В ночь на 2-е марта председатель образованной в Думе военной комиссии А. И. Гучков вместе с князем Вяземским 85 предприняли объезд вокзалов с целью проверить их готовность к встречи ожидавшегося прибытия карательной экспедиции генерала Иванова. На Варшавском вокзале автомобиль их был обстрелян солдатами и князь Вяземский убит.

В это самое время соединенное заседание временного комитета Государственной Думы и исполнительного комитета Солдатских и Рабочих Депутатов 86 решали вопрос об отречении Государя. Приехавший туда после объезда вокзалов А. И. Гучков и депутат Шульгин 87 получили предложение безотлагательно выехать навстречу царскому поезду и предложить Николаю II-му отречься от престола.

2-го марта генерал Мрозовский 88 телеграфировал Государю, что вся Москва находится во власти революционеров, которым передалось большинство войск с артиллерией. «Положение настолько тяжелое, что влиять на ход событий невозможно. Председатель Государственной Думы Родзянко предлагает призвать Временный Комитет Государственной Думы. Благомыслящая часть московского населения заявляет, что с призванием нового министерства восстановится порядок и власть».

28-го февраля в 4 и 5 часов утра свитский и императорский поезда двинулись из Могилева и следовали до Смоленска без происшествий. В 3 часа дня Государь телеграфировал Императрице: «Выехали сегодня утром в 5. Мыслями всегда вместе. Великолепная погода. Надеюсь чувствуете себя хорошо и спокойно. Много войск послано с фронта. Любящий нежно Ники».

Тогда же дворцовый комендант генерал Воейков 89 получил шифрованную телеграмму от военного министра Беляева: «Сообщаю, что в Петербурге Временное Правительство с Родзянкой во главе», а в следовавшем впереди императорского, свитском поезде уже стало известным, что на станции Любань находятся революционные войска с орудиями и пулеметами, и что образовавшееся днем 28-го февраля Временное Правительство направляет оба поезда не на Царское Село, а на Петербург, где, как полагают, Царю будут поставлены условия.

Получив эти сведения, свита решила ждать прибытия императорского поезда, чтобы убедить Царя изменить маршрут и ехать на Псков, где находился умный и спокойный Главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский 90 . Когда в 3 часа утра 1-го марта подошел царский поезд и ожидавший его с лихорадочной тревогой генерал Саблин в него вошел, то к своему удивлению он застал там всех спящими. Разбуженный им генерал Воейков отправился к Царю и сообщил, что ехать в Тосно рискованно, так как оно занято мятежными войсками. Царь встал с кровати и сказал: «Ну, тогда поедем до ближайшего Юза (телеграф прямого провода)». Поезда повернули и направили в Псков.

Проснувшись утром 1-го марта, о событиях старались не говорить, потому, замечает Воейков, «что это не особенно было приятно. Общее настроение было испуг и надежда, что приедем в Псков и все выяснится».

Во время завтрака и обеда говорили обо всем, только не о делах. Дубенский отмечает в своем дневнике, что Царь, человек мужественный и поклонник рока «спал, кушал и занимался даже разговорами ближайших лиц свиты».

Около 6-ти часов вечера на станции Дно Воейков получил телеграфное извещение, что туда выезжает Родзянко, но Царь решил встретиться с Родзянкой в Пскове и приказал двигаться дальше.

«Старый Псков, — пишет генерал Дубенский, — опять занесет на страницы своей истории великие дни, когда пребывал здесь Великий Самодержец России Николай II, и лишился здесь своей власти как Самодержец». «Великие дни» действительно начались.