Роман фон Раупах - Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

Косвенно признает это и сам Людвиг, приводящий поразительное пророчество Бисмарка 10 : «С момента, когда Вена убедится, что мост между Германией и Россией разрушен, Германии грозит опасность попасть в зависимость от Австрии и рисковать своей кровью и имуществом ради ее балканской политики».

В отношение Германии дело заключалось в необычайном росте ее экономического влияния не только на европейских рынках, но и далеко за их пределами.

Одержанные Германией поразительные успехи в Индии, на дальнем Востоке, на обоих континентах Америки и в Австралии, затрагивали не только интересы Англии, но тревожили и других германских соседей, не обладавших немецкой предприимчивостью и энергией. Кроме того, одно экономическое владычество Германию не удовлетворяло, она стремилась к мировой гегемонии и становилась потому опасной для Европы, не как европейская, а как мировая держава.

Разразившееся в 1914 году гроза могла бы, конечно, миновать, как миновала она в 1909 году при захвате Австрией Боснии и Герцеговины, но важны ведь не повод, а причины, и эти причины были настолько серьезны, что все генеральные штабы имели разработанные планы этой войны, все к ней готовились и все знали, что она неизбежна.

Оценивая группировку держав в ожидавшейся войне, Дельбрюк считал, что русская дипломатия будет придерживаться вооруженного нейтралитета, который в решительную минуту борьбы положит на чашку весов, и тем самым воспрепятствует упрочению германского влияния в Босфоре и Дарданеллах. Такое поведение России могло бы неожиданно спутать все карты Германии, и потому Дельбрюк предпочитал видеть ее с самого начала войны, не выжидающей зрительницей, а участвующей стороной.

Срок для исполнения Сербией представленного ей 23-го июля ультиматума был определен в 48 часов, и просьба министра иностранных дел Сазонова 11 о его продлении была отклонена без объяснения причин. Не получила эта просьба поддержки и в Берлине.

25-го июля, пишет военный министр, генерал Сухомлинов, в Царском Селе был созван экстренный Совет министров под председательством Государя. Не проявляя никакого волнения, Государь приветствовал всех общим поклоном, сел за стол и без всякого вступления предложил Сазонову слово.

Изложив вызванный убийством в Сараево австро-сербский конфликт, Сазонов всю вину возлагал на австрийское правительство. Он говорил в резкой форме о насилии против младшего брата, и указал, что все усилия дипломатическим путем уладить конфликт оказались бесплодными, настаивал на необходимости противопоставить непомерным требованиям Австрии военную демонстрацию, которая покажет австрийским дипломатам их место. Царь согласился с доводами Сазонова, признал предлагаемую меру целесообразной, и совет министров постановил мобилизовать 13 армейских корпусов, предназначенных для действия против Австрии.

30-го июля немецкий посол, в форме «дружественного предупреждения» сообщил Сазонову, что объявление частичной мобилизации южных округов 12 повлечет за собой объявление мобилизации и в Германии, но, предупредил он, это будет означать войну (das wurde aber einen Kried bedeuten).

В ночь на 30-ое июля Государь вызвал к телефону военного министра Сухомлинова, и прочитав ему телеграмму Императора Вильгельма с просьбой прекратить мобилизацию южных корпусов 13 , спросил, нельзя ли временно приостановить частичную мобилизацию? Военный министр ответил, что мобилизация не такой механизм, который как коляску, можно по желанию приостанавливать, а потом опять двигать вперед, и, если Государю угодно будет ее приостановить, то для восстановления потребуется много времени. Распоряжение о прекращении частичной мобилизации не последовало 14 .

Днем 30-го июля начальник генерального штаба сообщил Сазонову, что в Германии объявлено особого рода военное положение (Kriegsgefahrzustaud), которое, не являясь мобилизацией, создает однако положение, значительно ускоряющее ее проведение. Поэтому объявление у нас не общей мобилизации, а только частичной мобилизации одних южных округов создает опасность проиграть войну раньше чем успеем обнажить свой меч. К этому генерал Янушкевич добавил, что если бы общая мобилизация задержалась долее суток, то она оказалась бы бесполезной, и что в таком случае он снимает с себя ответственность за последствия.

Этот разговор побудил министра Сазонова по телефону испросить Высочайшую аудиенцию и в три часа дня, доложив Государю обстановку, министр закончил свой доклад указанием, что войны нам не избежать, и что центральные державы требуют от нас капитуляции «которую Россия никогда бы не простила Государю и которая покрыла бы срамом имя русского народа». Государь ответил: «Вы правы. Нам ничего другого не остается, как ожидать нападения. Передайте начальнику штаба мое приказание о мобилизации».