Роман фон Раупах - Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

Смерть Корнилова ввергла его войска в отчаяние, и вступивший в командование генерал Деникин, отменив назначенный штурм Екатеринодара, приказал начать отступление, в расчете, что, вернувшись на Дон, сможет начать оттуда новую операцию.

В то время, когда генерал Корнилов совершал свой «Ледяной поход», в далекой Румынии никому не известный строевой офицер полковник Дроздовский вербовал для него офицеров, сколачивал их в отряды, бегал по всякого рода начальникам за денежной помощью, военным снаряжением, артиллерией, и в феврале 1918-го года выступил в поход с отрядом в 900 человек. Среди постоянных боев он пересек всю Россию, и сделав более тысячи верст, привел свою армию в Новочеркасск.

Дневник этого горячего патриота, воздвигнувшего себе вместе с Корниловым, Марковым и другими, «памятник нерукотворный», содержит много строк и тяжелых, до отчаяния доходивших, переживаний. Не океан земли, и не страх перед врагом смущают Дроздовского. Его огорчает «отсутствие энергии, апатия, мягкотелость, моральное ничтожество среды, бесталанность и нерешительность верхов, предназначенных судьбой к водительству». «Все это, — пишет он, — губит всякое начинание и налагает на все печать могилы».

Огромный по численности Румынский фронт дал всего около 900 добровольцев офицеров. Одесса, в которой насчитывалось до 15 000 офицеров, не прислала ни одного, а командовавший фронтом генерал Щербачев 44 , руководствуясь политическими соображениями, освободил добровольцев от данных ими обязательств и приказал отряд распустить.

Поставленный этим приказом в нелегальное положение, молодой герой стал тайно собирать добровольцев и приобретать собственными средствами необходимое ему военное имущество. «Добровольцы устраивали у дорог вблизи путей следования удиравших с фронта частей засады, неожиданно нападали на голову колонны и захватывали ехавших обыкновенно впереди начальников. Затем быстро и решительно отбирали от всех оружие и увозили с собой необходимое военное имущество».

Поход Дроздовского длился 61 день, и 25-го апреля его отряд совместно с казаками взял город Новочеркасск.

Территория Донской области, на которую несколько дней спустя вступили «корниловцы генерала Деникина», была красными очищена.

Небольшая по числу, но крепкая по духу ячейка, создавшаяся из соединения корниловских и дроздовских добровольцев, ознаменовала начало «освободительной войны» блестящими успехами.

Командующий этой армией в 10 000 штыков генерал Деникин, выступил в поход летом 1918-го года, и уже к концу его занял всю Кубанскую область, Ставропольскую и Черноморскую губернии и порт Новороссийск.

Обеспеченный успехами 1918-го года тыл и богатейшая продовольственная база позволили белому командованию приступить к выполнению основной задачи: освобождению всей России от большевиков. Осуществить ее с помощью добровольческой организации было, конечно, невозможно, и генерал Деникин перешел к принципу обязательной службы. Во всех занимаемых им территориях офицерство и все военнообязанное население должно было мобилизоваться.

Необходимая реформа эта коренным образом изменила характер не только армии, но и всей борьбы. Увеличившуюся во много раз армию военное командование не сумело ни организовать, ни уберечь от распада, а пополнение рядов по набору обратило героический период борьбы в борьбу по принуждению, по повинности.

Бестолковость, то есть полное отсутствие системы и порядка, красной нитью проходящие через всю деятельность военного и правительственного аппаратов генерала Деникина, сказались тотчас же, как только сложное дело мобилизации потребовало некоторых организационных способностей.

«Мобилизовали без конца, — пишет член правительства, профессор Соколов 45 , — Мобилизовали беженцев, студентов, фельдшериц, и просто всех жителей до сорокавосьмилетнего возраста. Воспрещали выезд из городов, устраивали облавы, но вялость правительственного аппарата и массовые злоупотребления не позволяли ни провести как следует мобилизацию, ни толково использовать собранный человеческий материал».

Не удалась так же и другая, еще более важная задача: заготовление на своей территории предметов снабжения. «Вследствие этого, — пишет помощник Главнокомандующего, генерал Лукомский, — войсковым частям приходилось прибегать к реквизициям. Захваченное ими у населения имущество считалось военной добычей, и после пополнения собственных запасов, посылалось в тыл для товарообмена, причем, лица, этим занимавшиеся, конечно, старались обогатиться сами». По словам члена деникинского правительства профессора Соколова, реализация военной добычи была главным источником средств армии и представляла в сущности не что иное, как самый откровенный грабеж. Безнаказанность и беспрепятственное ограбление жителей стало правилом, и в этом ограблении принимали участие лица всех рангов и положений. Правительство все чаще и чаще стало получать сведения о громадных капиталах, скоплявшихся в отдельных руках и у целых войсковых частей. Рассказывали, говорит профессор, об имуществе полков, которое загромождало целые поездные составы, и в минуту неудач части на фронтах думали прежде всего о спасении своего добра, а поезда с войсковым имуществом тормозили и нарушали всякую планомерную эвакуацию. Как-то зимою, один из весьма популярных военных начальников следовал на отдых со своими «ребятами». Это был поезд-гигант из многих десятков вагонов, груженый мануфактурой, сахаром, и разными другими припасами. На время им забит был весь путь. Когда вследствие царившего хаоса состояние армии стало катастрофическим, и разутых и раздетых солдат оказалось невозможно снабдить теплыми вещами, тогда пошли толки о необходимости, по примеру большевиков, реквизировать всю теплую одежду у буржуев. Члены деникинского правительства энергично взывали к «большевицким методам», и на замечание одного из них, что, уж если прибегать к большевицкому способу действия, то полностью, включая и угрозу «стенкой», некоторые члены твердо сказали, что «да», надо применять и «стенку».