Адам Резерфорд - История о нас. Как мы стали людьми? Путеводитель по эволюции человека

Ген FOXP2 сыграл важную роль как в эволюции человека, так и в эволюции науки. Он был одним из первых охарактеризованных генов, связанных с конкретным неврологическим дефектом, и поэтому на вполне законном основании отнесен к группе генов, которые в большей степени, чем остальные, определяют природу человека. Его восторженно стали называть «геном речи» и даже причиной формирования современного человека. Мы чуть позже поговорим о значении речи для нашего поведения, но сейчас необходимо подчеркнуть, что связь генетики с анатомией и поведением чрезвычайно сложна и пока малоизучена. Мы видим, что ген FOXP2 играет важную роль, но он активен во множестве клеток мозга и, следовательно, оказывает влияние и на другие биологические функции. У представителей семьи KE были и другие проблемы, кроме дефектов речи. Они плохо справлялись с лексическими задачами, такими как разграничение между реальными словами и бессмысленными сочетаниями букв, подчиняющимися общим правилам английского языка. А это уже психолингвистический дефект, что вновь указывает на сложное взаимодействие между моторными и когнитивными функциями.

Самая сложная подъязычная кость

Крупнейший лингвист XX в. Ноам Хомский в романтических красках описал этот скачок — искру, от которой в нас разгорелось пламя языка, тогда как все другие существа могли только хрюкать и жестикулировать. Его временна́я шкала охватывает тысячи поколений, но она подразумевает линейное развитие событий, вызванное единственным триггером.

Эволюция происходит иначе. Современная генетика показывает, что люди перемещались гораздо активнее, чем мы думали раньше, и скрещивались между собой как в Африке, так и за ее пределами, что противоречит идее линейности нашей эволюции. Кроме того, речь — комплексная способность. Физическая возможность говорить, подкрепляемая соответствующим атомическим строением и его нервной регуляцией, неотделима от нервной регуляции речи. Человек — сложная система из множества связанных между собой мелких деталей и шестеренок. Необходимо понять, как развивается мозг и что делают гены в этом процессе. Нервные ткани имеют узкую специализацию и содержат сотни типов клеток, обладающих собственной генетической идентичностью. Клетки разрастаются в нервную ткань и на этом пути перемещаются и обзаводятся аксонами и дендритами, а также синапсами, связывающими их с соседними клетками или с клетками, расположенными на расстоянии нескольких миллиметров или сантиметров (а для нейрона это дальний путь). После вашего рождения ваш мозг на протяжении многих лет, до начала полового созревания, находился в процессе синаптического пруннинга (синаптической обрезки), при этом связи между нейронами были сокращены или усилены, чтобы увеличить эффективность мышления и обучения. Эти процессы контролируются генами при их взаимодействии с внешними сигналами. Важно, что вовлеченные в этот сложный процесс гены с большой вероятностью влияют на развитие многих тканей и таких генов десятки, если не сотни.

Речь — это воспринимаемый на слух результат десятков сложных взаимосвязанных биологических процессов. Ген FOXP2 важен, но не он один. Подъязычная кость с тонкой архитектурой необходима, но недостаточна. Неврологическая база, включающая в себя тонкую настройку движений мышечных волокон гортани, языка, челюстей и рта, а также психологические основы восприятия, абстрактного мышления и описательной способности совершенно необходимы, но их тоже недостаточно. Кроме того, когда мы говорим, мы заставляем перемещаться частицы воздуха, которые воздействуют на наши барабанные перепонки и запускают не менее сложный процесс слухового восприятия. Не будь ушей или воздуха, не было бы речи. Гены — это матрица, мозг — структурная основа, а внешняя среда — канва. Мы разделяем эти составляющие для анализа общей картины, но не стоит думать, что они возникли одновременно.

Более эффективный способ выяснить происхождение речи, да и вообще любых эмерджентных признаков человека, состоит в моделировании отбора и генетического дрейфа, а также в изучении изменяющегося взаимодействия между культурой и генами; например, мутация FOXP2 создала условия для начала развития речи. Мы не знаем, были ли такие же условия у неандертальцев. У нас есть основания предполагать, что были, учитывая сходство их материальной культуры с нашей, их морфологию и наличие такой же, как у нас, версии гена FOXP2 , отличающейся от версии шимпанзе. Я подозреваю, что неандертальцы разговаривали, но для прояснения этого вопроса нужен очень тонкий эксперимент, который я пока не в состоянии предложить.