Ярослав Бутаков - Эволюция человека глазами самого человека - Антинаучно-популярная книга

«Великим врагом истины часто является не ложь – преднамеренная, притворная и бесчестная, а миф – устойчивый, увлекательный и эфемерный»

Джон Фитцджеральд Кеннеди

Известный современный атеист Ричард Докинз в одной из своих книг («Самое грандиозное шоу на Земле») сетует, что в такой образованной стране мира, как США, больше 40% граждан в настоящее время верят в то, что человек никогда не происходил от обезьяны. Из больших стран, имеющих отношение к западной цивилизации, по этому показателю с США сравнима только Турция – там доля неверующих в эволюцию равна примерно половине. Во всех остальных странах Европы, включая Россию, а также в Канаде, Австралии, Китае и Японии, сторонников эволюции подавляющее большинство.

Докинз, как истый проповедник веры, называемой им «атеизмом», не задаётся сомнениями, которые логически возникают у всякого, кто способен непредвзято посмотреть на эти данные:

1. Может быть, «доказательства» эволюции «убедительны» только для тех, кто заранее в них уверовал?

2. Может быть, неверие в эволюцию есть следствие коллективного инстинкта самосохранения человеческих масс перед теми социальными разрушениями, которые несёт теория эволюции, даже если бы она являлась бесспорной научной истиной?

О том, что эволюционизм для современных «прогрессоров» есть не научная теория, но обязательная общественная доктрина, свидетельствует признание известного «либерального» идеолога Френсиса Фукуямы. Отрицание эволюции, по его словам, есть «часть реакционной идеологии, которая представляет настоящую опасность для целостности и качества государственного воспитания».

Про то, как в тоталитарных режимах ХХ века добивались этих «целостности и качества государственного воспитания», здесь говорить, полагаю, излишне. Очевидно, их практика – идеал для деятелей типа Фукуямы. Кстати, именно дарвинизм служил общей официальной научно-мировоззренческой основой нового общества, строившегося этими режимами, даже когда они были злейшими врагами друг друга (как Германия и СССР во время Второй мировой войны).

Современная реальность даёт нам массу примеров того, как в роли якобы «научного мировоззрения» выступает чистой воды мифология. Это, по-видимому, неизбывное свойство человеческого сознания, как предупреждал выдающийся исследователь религии Мирча Элиаде: «Современный человек, чувствующий и объявляющий себя неверующим, обладает всей скрытой мифологией, а также множеством деградировавших обрядов». А на этой основе постоянно возникают те или иные «мифы средств массовой информации», хорошо знакомые исследователям уже в 1960-е годы.

И замена «мифа» «наукой» выступает только как замена одной мифологии другой мифологией, как ещё в 1930 году совершенно точно и прозорливо указывал великий русский культуролог Алексей Фёдорович Лосев. Тот пример, который он привёл в связи с одним первобытным племенем, есть яркая иллюстрация того, чем всё человечество во главе со своими научными обществами и демократически избранными правительствами занимается уже второй год к тому моменту, как я пишу эту книгу:

«Для мифического сознания нет ровно никакого научного опыта. Его ни в чём нельзя убедить. На островах Никобар бывает болезнь от ветров, против чего туземцы совершают обряд “танангла”. Каждый год бывает эта болезнь, и каждый год совершается этот обряд. Несмотря на всю его видимую бесполезность, ничто не может убедить этих туземцев не совершать его. Если бы тут действовало хотя бы минимальное “научное” сознание и “научный” опыт, они скоро бы поняли бесполезность этого обряда. Но ясно, что их мифология не имеет никакого “научного” значения и ни в какой мере не есть для них “наука”. Поэтому она “научно” не опровержима».

Это означает, что в оболочке самых новейших, ультрасовременных, ультрамодерновых научных теорий в принципе способна выступать самая что ни на есть дремучая архаика. Это прежде всего может относиться к тем теориям, возможность проверки которых в эксперименте ограничена претензиями самой теории на всеохватность. А человеческая цивилизация имеет пока слишком маленький возраст, чтобы в реальном времени наблюдать превращение видов, требуемое теорией эволюции жизни.

Если миф имеет отношение к коллективной доисторической памяти человечества, а эволюция – научный факт, тогда есть шанс обнаружить в мифах отголоски воспоминаний об эволюции человека.