Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

В 1659 году эмигранты еще рассчитывали на роялистское восстание в Англии, которое обещал Мордаунт. На середину июля был назначен сбор роялистских сил, но почта ежедневно приносила известия об аресте все новых «достойных лиц». Главной причиной неудачи Кларендон считал обстоятельства: погода совершенно испортилась, хотя была середина лета. Ночью пошел сильный дождь, сделавший дороги непроходимыми; он сопровождался сильным холодным ветром, который «редко бывает и зимой». Люди были обескуражены: одни пострадали в дорожных происшествиях, другие просто потерялись, добравшиеся к месту сбора тщетно дожидались товарищей [7, VI, 118 ]. В результате вместо всеобщего восстания роялистов единственной вспышкой стало движение под руководством Джорджа Бута, центром которого были графства Ланкашир и Чешир. Его подавил генерал Ламберт, укрепивший свою популярность благодаря тому, что роздал полученный в благодарность от парламента грант солдатам своей армии. Сообщения о готовящихся роялистских выступлениях заставили Карла II выехать из Брюсселя в Кале, затем в Руан, чтобы при первых успехах переправиться в Англию. Видимо, Хайд был на этот раз настроен оптимистически. Надежды обернулись разочарованием, что побудило Карла II отправиться на пиренейскую границу, где в Фуэнтаррабии (во время итальянских войн именно в этом городе был отпущен на свободу из испанского плена французский король Франциск I) шли переговоры о мире между Францией и Испанией. Война между этими странами продолжалась тридцать лет, несмотря на посредничество большинства европейских государей, это, как заявил Кларендон, было «скандалом и позором для христианского мира». По его мнению, она ничем не оправдывалась, кроме вражды, которые оба народа испытывали друг против друга; она превратилась в самоцель, «огонь, меч и грабежи, стоившие миллионы сокровищ и миллионы жизней благородных, достойных и честных людей» [7, VI, 124 ]. Она казалось тем более неестественной и чудовищной, что ее вели друг против друга брат и сестра, ибо больше половины военных лет пришлось на регентство во Франции Анны Австрийской. Войну Кларендон объяснял «гордостью и характерами» фаворитов обеих корон.

Карл II якобы не смог найти подходящего посла, который смог бы представить его на переговорах, и решил отправиться туда сам в сопровождении всего трех придворных, Ормонда, Бристоля и О’Нила. Хайд был категорически против, рассудив, что у Карла нет никаких козырей, да из трех сопровождавших он доверял только Ормонду. Канцлер некоторое время ничего не знал о путешествовавшем инкогнито патроне, пока не получил в октябре от него письмо, написанное после прибытия в Сарагосу. Неунывающий король сообщал: путешествие проходит благополучно, с приятными приключениями, все здоровы, гостиницы и пища, особенно мясо, замечательны, хотя его предупреждали об ином; и единственное неудобство — это пыль на дорогах. «Бог хранит Вас и даст Вам такую же прекрасную баранину, какую мы едим каждый раз», — заключал король письмо своему канцлеру [76, 106 ]. В Фуэнтаррабию Карл явно не торопился, что дало Кларендону очередной повод утверждать, что король пренебрегает делами. Оллард писал: «Разница в темпераментах господина и слуги никогда не была такой заметной, как в эти недели, последовавшие за, казалось бы, окончательным фиаско роялистов. Усталость и депрессия поразили старшего. Что до короля, чье разочарование могло быть горче, то он отправился на юг, очевидно, в прекрасном духе, открытый удовольствиям, предоставленным путешествием. Кажется, что он совсем не торопился возвращаться» [74, 205 ]. Дипломатические результаты демарша Карла были ничтожны. Хотя Мазарини и испанцы встретили Карла II с учтивостью, на переговорах он был им не нужен. Карл пожелал сочетаться браком с племянницей Мазарини Гортензией Манчини, но хитрый кардинал, считая шанс вернуть отцовский престол проблематичным, отговорился тем, что королю нужна более высокородная партия, отделавшись неопределенными обещаниями. Через много лет она станет одной из многочисленных любовниц Карла. Аудиенция у де Гаро не состоялась, зато у испанцев удалось получить семь тысяч золотых пистолей при условии возвращения в Брюссель. Кларендон заметил по этому поводу: «Лучшее, на что мог рассчитывать король, это жалкие условия: разрешение оставаться во Фландрии и небольшое вспоможение на хлеб» [7, VI, 141 ]. В Париже Карл II в очередной раз примирился с матерью, в знак чего сделал ее главного советника Джармина графом Сен Элбансом. В конце декабря 1659 года он въехал в Брюссель. По выражению историка Р. Хаттона, «Карл II и его министры провели зиму в обычных стесненных условиях, получая информацию, строя заговоры и ускользая от кредиторов» [58, 105 ].